Ко всему можно привыкнуть, ко всему человек привыкает. И хотя не в человеческой природе свыкаться со всем полностью, но важно то, что матросы на реях относительно свыклись с происходящим и зашевелились. На приказ капитана рубить марсели они сделали лучше, умудрились спустить их и укрепить лик-тросами. После чего стали потихоньку спускаться вниз.
Сила ураганного ветра постепенно стала стихать. И это было очень заметно тем, кому довелось испытать на себе основную ударную силу, находясь в висячем положении. Что ураган начинает спадать могло почувствоваться каждому и тому кого вместе с капитаном мотало на палубе и тому кто надежно законтрил штурвальное колесо и кто вместе с боцманом задыхаясь в воздухе и водяных брызгах, откачивал воду из блинда.
Но еще рано было торжествовать окончательную победу. Стоило только им успокоиться и по приказанию де Фретте надеть марсели, контр-бизань, косой грот и фок, как назло налетел новый усиленный шквал. Длинный, но устойчивый бриг как показали испытания стало медленно и неотвратимо накренивать опять на правый борт, и опять получился зачерп воды. Порывы равномерно чередовались еще сильнее, клоня и вминая корпус судна еще глубже. Целую минуту, жуткую и ужасную. «Ореол» плыл большей частью лежа на борту.
Но рулевой выполнил приказание капитана класть руль по ветру, и бриг стал медленно возвращаться в свое исходное положение по ветру.
– Подымается, – с облегчением говорили матросы. Идя по ветру киль «Ореола» разрезал морские валы и буруны. Капитан не успел даже отдать приказ снимать такие-то паруса, предотвращая повторение пережитого. Как сила ветра стала стихать. Ураган прошел.
В мгновение кругом все прояснилось; морская поверхность успокоилась, после короткого дождя последовавшего вслед за шквалом, прояснилось заголубевшее небо. Ветра хватало ровно настолько, чтобы вести «Ореол». Либо они пережили действительно страшнейший из ураганов, который только встречается на Средиземноморье…, которому бы на суше вырвать с корнем деревья; либо они чувствовали себя так скверно от того, что давно не ели.
Но так или иначе закончилось все благополучно, и можно было не думать о том что у островов было бы лучше, как думалось при попадании в подобное. Изнуренные и слабые матросы спокойно стояли наслаждаясь тишиной и спокойствием, а больше отдохновением.
– …Кто, он?! – говорил возражая старина боцман, – Никогда!… «Ореол» не потоп, он никогда не потонет. Такие не тонут… Земля рядом была, доберется.
Уверенность с какой говорил Тендор вселила благостное успокоение в сердца людей, созерцательно вглядывающихся в синеву ночной мглы. Тишину прорезали гулкие и громкие удары Армана железным по железной обшивке основания мачты, высекая искры.
Неожиданно над головами зажглись крупные огни светящихся звезд. Сверху, с концов рей и мачт полился волшебный свет фосфорисцирующих шаров. По зову из трюмов и кают, залитых водой, потянулись смотреть на чудо воспрянувшие духом люди. Огни святого Эльма густо облепили ночными фонарями поверхность оснастки брига, заливая ее бледным белым светом. На нос корабля кто-то побежал, видимо заметив нечто еще более важное. Раздался громкий радостный крик:
– Дэлантэ Сисилия!27
