Ноги были главным достоинством Виолетты. Широкое луновидное лицо ей не нравилось, толстые щёки и курносый нос казались малопривлекательными, плюс ко всем недостаткам сквозь жиденькие волосья пробивались растопырки ушей. Нет, красивой её назвать нельзя даже с натяжкой. Ну, раз лицом не вышла, то остаётся фигура. Фигурой Виолетту Бог не обидел, разве что грудь была чересчур большой. «Вот это вёдра!» – всплеснула руками портниха, снимая мерки. К четырём метрам уже купленного шёлка пришлось докупать ещё два, но потраченных денег было не жалко, выпускное платье получилось всем на зависть.
Каждое утро, проклиная свой девятый размер, она словно тесто впихивала грудную мякоть в лифчик двумя размерами меньше, всё ещё надеясь таким способом хотя бы внешне уменьшить дородность выпуклостей. Выпуклости сопротивлялись и выскакивали наружу в самый неподходящий момент. Противоборство продолжалось уже много лет. Чтобы не попасть в очередной конфуз Виолетта носила вещи с неглубоким вырезом, считая недостатком то, на чём сделала состояние Памела Андерсон. Ну что ж, с грудью, конечно, перебор получился, зато ей достались красивые стройные ноги с тонкими щиколотками, округлыми коленками и упругими икрами. Конечно, объектом внимания стоматолога служит рот, но мало ли чем может закончиться это посещение? Как говаривал их преподаватель по физкультуре: всегда надо быть во всеоружии.
Виолетта нащупала на полке рядом с мыльницей завалявшуюся бритву. Последний раз она брила ноги в конце августа прошлого года, когда ходила с Котькой Дрищевым в кино. Грузный косолапый парень вонял чесноком и совсем не нравился Виолетте, но других кавалеров поблизости всё равно не наблюдалось, а отношений хоть каких-нибудь хотелось. В тот раз побрилась она не зря, Котька весь фильм хватал её за коленки. Для приличия она отбрасывала настырную руку, удовлетворенно думая о том, что не зря готовилась.
Виолетта намылила ноги и, слегка нажимая бритвой, прорисовала чистую гладкую полоску от щиколотки до колена. Полюбовалась на перламутровый перелив кожи, сняла с лезвия срезанные волосики и прочертила точно такую же полоску на левой ноге. В этот момент свет неожиданно погас. Чтобы выяснить – в чём дело, надо было одеться. Ноги пришлось брить на ощупь. На ощупь пришлось и мыло смывать. Виолетта окатила себя из ведра холодной водой, так же на ощупь завернулась в халат и вышла из бани.
Ночью зуб разболелся не на шутку. Боль сверлила не только нижнюю часть лица, но и, словно червячок в яблоке, прогрызла туннель аж до самого виска. Промучившись полночи, Виолетта встала ни свет ни заря. В зеркало на неё глядело чужое перекособоченное лицо. Щека раздулась, под глазом образовался оттёк.
Город утопал в медовом аромате и в гулком жужжании пчёл. Баба Вера утверждала, что Богородица, спускаясь на землю, отдыхает на липе – именно на ней она когда-то сушила пеленки Христа. И еще Виолетта знала, если в пути застанет гром и молния, то прятаться лучше всего под огромной кроной липы. Считается, что молния никогда не ударяет в это дерево.
Прикрывая носовым платком припухлость щеки, она дёрнула стеклянную дверь поликлиники и ощутила удар совершенно другого букета ароматов. Яркий специфический душок карболки почему-то напомнил «художку». Так же пахла открытая баночка с гуашью, в которую она макала колонковую кисточку.
Противная тётка в стеклянном окошке регистратуры долго мучила её вопросами, заполняя «путевой листок» и не обращая никакого внимания на искривленное болью лицо пациентки.
