Фриленды - страница 25
– Берется самая чуточка и мажется вот так… Дай-ка! Никто не увидит.
Отлично понимая, что у бабушки просто страсть делать все вокруг как можно красивее, и не очень-то заботясь о своих бровях, Недда наклонила голову; но вдруг, перепугавшись, что «шишки» заметят эту процедуру, откинулась назад и шепнула:
– Нет, бабушка! Только не сейчас!
Но тут в гостиную вошли мужчины, и, воспользовавшись этим, она сбежала к окну.
Снаружи было совершенно темно, – луна еще не взошла. Какая там душистая, покойная тьма! В открытое окно заглядывают глицинии и ранние розы, но цвет их едва различим. Недда взяла в руку розу, наслаждаясь ее хрупкой нежностью, ее прохладным прикосновением к своей горячей ладони. Вот тут у нее в горсти что-то живое, маленькая живая душа! А там во тьме миллионы и миллионы таких душ, крошечных, как язычок пламени или как клубочек, но живых и настоящих.
За ее спиной послышался голос:
– Правда, ничего нет лучше темноты?
Она сразу догадалась, что это тот, который готов кого-нибудь укусить; голос был подходящий – мягкий, глуховатый. И, благодарно на него взглянув, она спросила:
– Вы любите званые обеды?
Приятно было видеть, как заискрились от смеха его глаза и надулись худые щеки. Он помотал головой и пробормотал в свои лохматые усы:
– Вы их племянница, не правда ли? Я знаю вашего отца. Он большой человек.
Услышав такие слова о своем отце, Недда покраснела.
– По-моему, да! – сказала она с жаром.
Ее новый знакомый продолжал:
– У него есть талант говорить правду; он умеет смеяться над собой, а не только над другими; вот что делает его дарование таким драгоценным. Здешние колибри не могли бы улыбнуться своим дурачествам, даже если бы от этого зависела их ничтожная жизнь.
В его глуховатом голосе звучал скрытый гнев, и Недда снова подумала:
«Он очень симпатичный!»
– Они тут говорят о «земельном вопросе». – Он поднял руки и запустил их в свои бесцветные волосы. – «Земля»! О господи! «Земля»! Вы поглядите на этого субъекта.
Недда подняла голову и увидела человека, похожего на Ричарда Львиное Сердце из учебника истории, с соломенными усами, только начинающими седеть.
– Сэр Джералд Маллоринг, – надеюсь, он не ваш друг. Божественное право помещика держать «землю» в ежовых рукавицах! А наш приятель Бритто!
Недда, следуя за его взглядом, посмотрела на крепко сбитого человека с быстрым взглядом и лощеной надменностью на темном, гладко выбритом лице.
– В душе-то он просто заносчивый негодяй, слишком равнодушный, чтобы испытывать хоть какие-нибудь эмоции и делать что бы то ни было. Он считает, что это просто потеря драгоценного времени. Ха! Драгоценного! И это человек, в которого они верят! А бедный Генри Уилтрем со своими причитаниями: «Надо выращивать свой хлеб, максимально использовать землю для производства зерна, и остальное наладится само собой!» Как будто мы давно не пережили этот малокровный индивидуализм; как будто в наши дни, когда существует мировой рынок, расцвет и гибель земледелия в нашей стране не зависят от того, станет ли деревня питомником душевного и физического здоровья народа! Ну и ну!
– Значит, все, что они говорят, это несерьезно? – робко спросила Недда.
– Мисс Фриленд, земельный вопрос – это большая наша трагедия. Почти все они, за исключением одного или двух, хотят изжарить яичницу, не разбивая яиц; что ж, когда они наконец надумают их разбить, вы уж мне поверьте, яиц больше не останется. Вся страна будет превращена в парки и пригороды. Настоящие люди от земли, те, что еще там сохранились, безгласны и беспомощны; а все эти господа по тем или иным причинам ни на что всерьез и не покушаются; они только болтают и пускают пыль в глаза – вот и все. А ваш отец этим интересуется? Он бы мог написать что-нибудь путное.