Ты – отстой.
Ты – отстой.
Ты – отстой.
С тех пор как я распечатала это письмо, я не могла сосредоточиться ни на чем другом.
Когда я упаковала большую часть папиного барахла, мой ум наводнили мысли о мальчишке – ну, теперь уже мужчине, – который когда-то был близок мне и дорог моему сердцу.
Мое ментальное путешествие по волнам памяти прервало сообщение.
Док: Могу поклясться, что только что видел в Центральном парке синицу.
Синицу?
Лука: Что?
Док: Евразийскую голубую синицу, лазоревку. Одну из самых изящных птиц этого семейства.
Лука: А, вы наблюдаете за птицами. Мне следовало бы знать об этом.
Док: Это неперелетная птица, обнаруженная за океаном, то есть, возможно, это не она. Но если это не синица, тогда кто? В последний раз я видел такую в Англии.
То, что он упомянул Англию, звучало странно – почти так же странно, как сигнал из космоса, пришедший с письмом Гриффина. Хотя формально письмо прислали из Калифорнии. Мне действительно нужно было глотнуть свежего воздуха и поговорить об этом с Доком. Никогда прежде я не рассказывала ему о Гриффине.
Лука: Мне нужно кое о чем поговорить с вами. Не могли бы вы зайти ко мне?
Док: Думаю, проветриться вам было бы полезно.
Я вздохнула, понимая, что он прав. Впрочем, мне нужно было убедиться, что он находится не в многолюдном месте.
Лука: В парке сейчас много народа?
Док: Нет. В любом случае не там, где я сейчас сижу.
Лука: Хорошо. Не могли бы вы сообщить мне, где именно я могу вас найти?
* * *
Когда я подошла к статуе сокольничего в Центральном парке, Док сидел на скамейке. Его бинокль смотрел в небо, и когда он опустил его до уровня глаз, то подпрыгнул, словно я напугала его.
– Что же, похоже, вы нашли свое тотемное животное, – поддразнила я. – Полагаю, пошел слух, что в городе находится самый большой любитель птиц, который когда-либо посещал Нью-Йорк.
– Надеюсь. Это все хлеб. Чтобы привлечь их внимание, много не нужно. Беда в том, что они не понимают, когда корм заканчивается. Вы тут же поймете, что попали в фильм Альфреда Хичкока. – Повернувшись ко мне, он вгляделся в мое лицо. – Что происходит, Лука? Кажется, вы выглядите встревоженной. Вас что-то сильно беспокоит?
– Нет, дело не в этом.
– У вас стресс после упаковки вещей? Вам нужна моя помощь?
– Нет. В этом смысле я довольно успешно поработала. – Я аккуратно открыла кофе, только что купленный в закусочной на колесах, на углу, и подула на него. – Впрочем, случилось кое-что еще.
– Что же?
Сделав глоток кофе, я кивнула.
– Я получила нежданное письмо от одного старого друга по переписке. Его зовут Гриффин. Письмо лежало в стопке почты, которая обычно пересылалась мне в Вермонт.
– Что же вас беспокоит в этом письме?
– Впервые за много лет я получила весточку от него, и она оказалась слегка… раздражающей… язвительной. В общем, он сказал, что я – отстой. Меня это задело, потому что… отчасти он прав. Честно говоря, я никогда не объясняла ему, почему восемь лет назад перестала отвечать на его письма.
Док с понимающим видом ненадолго прикрыл глаза, видимо, точно зная, куда я клоню.
– Восемь лет назад… пожар.
