– Прописка у этого Никандрова хабаровская. Полагаю – после лагеря в артели работал, тырил золото по чуть. А здесь крупный покупатель нашелся. «Мерседес», говоришь?
– С единицей в номере.
«Опель-кадет» прокуратуры подкатил незаметно. Первым к делу приступил судмедэксперт. Следователь подошел к оперативникам.
– Кто вызвал? Кто первым обнаружил труп?
Андрей, уже подробно, рассказал, как было.
– Дай взглянуть на золото.
Андрей протянул следователю увесистый мешочек. Петр Федотыч развязал горловину, вытряхнул на ладонь несколько крупинок желтого металла.
– С Колымы.
– Петр Федотыч, ты как без эксперта определил?
– Приходилось сталкиваться, знаю. У сибирского золота цвет не такой. Приличный улов!
Следователь взвесил на ладони мешочек.
– Тысяч на сто потянет.
– Всего-то? – удивился Андрей.
– В валюте, Андрей, в твердой валюте. По курсу наших полмиллиона.
Сумма внушала уважение. За значительно меньшее количество дензнаков на разбой шли, на убийство.
– Слежку за Никандровым кто-нибудь вел?
– Не заметил.
– Плохо.
Андрей удрученно кивнул. Конечно, плохо. Опыт работы есть, а не проверил. Прокол налицо.
– Ладно, за такой улов начальство все простит. Николай, ты не в курсе, кто из скупщиков краденого поблизости живет?
– Через пять домов Маруся-Ключница.
– Только у нее отродясь таких денег не водилось, чтобы золото купить. Одежонку краденую берет, перешивает, перелицовывает. Нет, не она.
– Андрей, езжайте в ОРУД, попробуйте установить владельца «Мерседеса».
Андрей посмотрел на Феклистова, тот кивнул.
Стало быть, разрешил ехать на мотоцикле.
До ОРУД доехать – три квартала. Усатый старшина в белой орудовской гимнастерке, как услышал вопрос Андрея, даже в картотеку не полез.
– Нет у нас «Мерседесов», хоть с единицей, хоть без. Ты присядь, я в Москву телефонирую.
Ждать пришлось долго, около получаса. Зазвонил телефон, орудовец схватил трубку:
– Да, слушаю. Подождите, запишу.
На листке бумаги записал данные, спросил у Андрея:
– А модель какая?
– Не знаю.
– Говорит, не знает. Спасибо, отбой связи.
И протянул листок. Четыре машины, адреса владельцев. Андрей поблагодарил, на мотоцикле вернулся к месту происшествия. Вся группа в полном составе еще была здесь.
– Одежду обыскали. Пара сотен рублей, папиросы. Ничего интересного, никаких записных книжек, бумажек с адресами. Знаем – кто он, ну а толку? С Колымы приехал на Красную площадь посмотреть? А сам опасный груз вез.
– Так, так, так. Погоди. Не ехал же он с Колымы без вещей. Погибший побрит, стало быть, хотя бы бритвенный набор должен быть?
– Не факт. В парикмахерскую зашел.
– Сам подумай. С Колымы на пароходе надо идти до Владивостока несколько дней, потом поездом до Москвы две недели – и с пустыми руками? Не верю.
– Что предполагаешь?
– Вещи, хоть «балетку», должен оставить на вокзале в камере хранения или на квартире у знакомых.
«Балеткой» называли маленький чемоданчик, размером с портфель, только потолще.
– Что с машиной?
– Дали четыре машины и адреса.
– Вот что, ты к тете собирался? Вот и езжай. Сегодня полдня, завтра день. Ее проведаешь и в камеры хранения на вокзале сходи.
– Выходной же завтра.
– Думаешь, я завтра дома отсыпаться буду?
– Если в камере хранения его вещи, как изъять? Паспорт у вас, ордера на изъятие нет.
– Погоди. Я вещи в камеру хранения сто лет не сдавал. Квитанция должна быть или еще что-то. Никандров этот надеялся жить, вещички обратно получить.
