Фуэте для олигарха - страница 20

Узкие облегающие белоснежные брючки и батистовая кофточка с роскошным ришелье на плечах заставили её ещё несколько минут с удовольствием крутиться перед зеркалом. Слегка завив кончики своих волос, она уложила их красивыми локонами по плечам, сделала лёгкий макияж и, обернувшись, с улыбкой посмотрела на присевшую у порога кошку.

– Ну и как я тебе? – Стефания сделала поворот вокруг своей оси с грациозным выбросом руки в сторону.

Кошка громко мяукнула и внимательно посмотрела на хозяйку.

– Ну, я тоже так думаю, что я обворожительна, – Стефания, склонившись, застегнула пряжки своих босоножек и, взяв сумочку, направилась в прихожую, стремительно покидая квартиру и направляясь на работу.

Очередное длительное ожидание своего рейсового транспорта на остановке растянулось на полчаса. Оказавшись, наконец, в салоне автобуса и присев в кресло, она перевела свой взгляд в стекло и задумалась.

Она работала преподавателем и хореографом в частной школе классического танца уже два года, после того, как покинула с громким скандалом театр, в который попала по приглашению сразу же после окончания Академии русского балета имени Вагановой. Нынешнее скромное положение в нише балетного искусства её нисколько не смущало. Умение быть довольной своей жизнью и извлекать пользу из любой даже самой, казалось бы, безвыходной ситуации, и идти по жизни только с позитивным настроением. Эти качества были заложены в ней ещё со времён поступления в хореографическую академию и очень часто впоследствии пригождавшиеся ей и в нынешней жизни.

Танец… Ей казалось она начала танцевать раньше, чем говорить. Мама всегда рассказывала, что когда ей было всего два года, она стояла перед телевизором и, повторяя бесконечные па за артистами балета, пыталась всё это грациозно исполнять самостоятельно. Стефания любила то, чем занималась сейчас, но танцевать сама, любила ещё больше.

Это была её зависимость, её личный наркотик, когда включив музыку в танцклассе после ухода учеников, надевала пуанты и танцевала до изнеможения, чтобы в тайне снова прикоснуться к этому волшебству парения, погружения в своё внутреннее состояние, взлетая высоко в небо и падая на землю. Когда она танцевала, ей казалось, что её душа покидает тело. И она, делая бесконечные пируэты по паркету балетного класса, словно растворяется в пространстве и упоительном состоянии вечной жизни и царства над нею его величества танца.

Каждый день она отдавала частичку себя тем, кто с юных лет уже сейчас был готов служить Терпсихоре, безгранично любить сцену, музыку и пластику движения, отдавая всего себя танцу до конца своей жизни. Но её старания и умения не все в школе принимали адекватно, и в первую очередь этими противниками были её коллеги, что работали с ней рядом.

Бывшие именитые и не очень, сейчас по прошествии многих лет, делили поровну учеников и танцклассы, пытаясь вырастить себе достойную смену. Поэтому молодая выскочка, которая появилась на их территории, сразу же вызвала больше вопросов, чем ответов и так и не стала своей в кругу этой профессиональной балетной элиты.

Нестандартный подход к каждому ученику с её стороны нещадно подавлялся, и запрещался со стороны руководства. Никому нельзя выделяться из общей толпы, все должны быть едины.

Но ей было всё равно. В свои двадцать девять она была готова к яростному сражению со всеми препятствиями судьбы. Потому что получила хорошую прививку в ранней юности. Пройдя суровую школу обучения в академии, ей казалось, что теперь ей уже ничего не страшно, и она готова пройти все трудности, пусть не на сцене, а всего лишь в танцклассе. Служение балету многогранно, и она принимала свой путь с благодарностью.