– О! Вам, конечно, можно, – сказал он напоследок и посторонился, пропуская убийцу к сцене.
* * *
В пространстве за случайно попавшей под опеку великого танцора дверью в этот момент тоже кипела жизнь. Управдел Воробьев тщательно изучал полы в предбаннике, пытаясь понять, насколько правдивы жалобы сотрудников, утверждавших, что там всюду торчат гвозди. Он помечал мелом опасные места и сокрушенно цокал языком. Там, где управдел уже прошелся – то есть в данный момент прямо в оркестровой яме, – орудовал молотком и гвоздодером рабочий сцены, с большим трудом стараясь не принижать заслуги Воробьева и устранять не все торчащие гвозди, а лишь те, что пометил Воробьев. На сцене, с ловкостью заправской акробатки балансируя на шатающейся стремянке, колдовала над опущенным занавесом довольно грузная костюмерша.
Беседа костюмерши и рабочего при этом носила, как обычно, отнюдь не бытовой характер.
– А, скажем, Розы Люксембург? – спрашивал рабочий и громко шлепал молотком по очередному гвоздю. – Про нее знаешь?
– Да, Женечка, конечно, – отвечала костюмерша. – Бывшая Павловская площадь. Звалась в честь купца Павлова, который в 1830 году построил первый в городе магазин с твердыми ценами. Переименована в честь зверски убитой контрой Розы…
– Кто такая Роза Люксембург, я и сам знаю, – перебил Женечка. – Я про площадь спрашивал. А, например, Пушкинская?
– Бывшая Немецкая улица. Получила название в честь первых жителей, немецких ремесленников, которых к нам зазвал Каразин в начале XVIII века. К столетию Пушкина, то есть еще до войны даже, городские власти, как чувствовали, переименовали улицу в честь поэта, – монотонно забубнила костюмерша, но вдруг решила перестроиться: – Но вы, Женечка, не о том спрашиваете. Это же всем известные факты – никакого простора для работы историка. Спросите, например, про спуск 12 ноября. Как думаете, в честь чего Советы дали спуску это название?
– Хм… – Женечка как раз столкнулся с особо вредным гвоздем, который ни за что не забивался и даже не поддавался гвоздодеру. – Честно говоря, я думал, это старое название. 12 ноября – это же День Озерянской иконы Божьей Матери, покровительницы Слобожанщины. Даже я знаю, что в этот день икону привозят в Харьков, потому что она якобы дарит страждущим всевозможные исцеления… Крестный ход к храму так и не отменили… – На этих словах он раздробил половую доску в щепки, слишком сильно стукнув молотком. Но беседу не прервал. – Я, только не говорите никому, пожалуйста, сопровождал мать и лично видел, как один крендель стоял в очереди к иконе с партбилетом и умолял, чтобы Божья Матерь помогла ему пройти грядущую партийную чистку. Но официально этого как будто нет, ведь так? К чему бы нашей партии чтить религиозные праздники?
– Еще одна гипотеза! Неплохо! – Костюмерша закончила пришивать стилизованный серебристый серп и молот к одному краю занавеса и, удивительно легко подхватив стремянку, отправилась к другому концу сцены. – Предположение довольно интересно… – рассуждала она при этом. – А еще можно вспомнить, что 12 ноября проходили выборы в Учредительное собрание – чем не памятная дата, а? Сидит себе вредитель в горсовете и переименовывает улицы в честь контрреволюционных сил. А? Или еще Дни милиции можно вспомнить. Сам праздник-то 10-го числа, но празднуют с размахом, до 12 ноября точно не просыхают.
– Хватит ерничать! – обиделся рабочий. – Скажи уж прямо, почему так переименовали? И кстати, какое было прошлое название?
