– Вот только не надо делать вид, что это случайность, – огрызнулась Ника.
Всё это время она обиженно поджимала губы, пытаясь сосредоточиться на вытряхивании снега из сапога, понимая, что вступать в спор бессмысленно и, может быть, даже рискованно. Однако позволить этому грубияну оставить за собой последнее слово оказалось выше её сил.
– Что ты сказала? – мужчина в это время уже открыл дверь машины, однако после ответа Ники резко её захлопнул и удивлённо прищурился.
– То и сказала! Во-первых, это парковочное место очень далеко от «удобного». А во-вторых, судя по вашему сегодняшнему приветствию, вы меня прекрасно помните, следовательно, и «такую ерунду», как наш прошлый разговор, тоже не забыли. Что же касается записки, я оставила её утром на эмоциях и сейчас спустилась забрать. И я бы даже извинилась, если бы вы меня тоже не оскорбили, так что квиты. Ну и напоследок будьте любезны усвоить: ЭТО, – Ника нервно натянула на замёрзшую ногу сапог и стукнула каблуком о землю, – моё место, и я прошу его не занимать! А если вам всё-таки не хватит ума запомнить такую мелочь, могу написать памятку или нарисовать картинку на случай, если вы не понимаете буквы, – выпалила она, с вызовом глядя на собеседника.
Судя по реакции, получить отпор этот пижон никак не ожидал и сейчас разглядывал её с каким-то новым интересом. Он даже едва заметно улыбнулся, отчего на его правой щеке появилась небольшая интригующе-завораживающая морщинка.
«Ни за что не отвернусь первая! Сегодня победителем буду я!» – уговаривала себя Ника, глядя прямо ему в глаза, хотя поддерживать эту игру в гляделки было не так уж и сложно. У негодяя была такая приятная внешность и настолько потрясающе серые глаза, что она делала это почти с удовольствием, потому что никогда раньше ничего подобного не видела.
– Ника! Где тебя носит? Владимир Петрович тебя уже полчаса ждёт, хоть бы телефон с собой взяла, – раздался громкий голос её коллеги Ольги, которая неохотно высунула голову из дверей здания, не желая выходить на холод.
От неожиданности Вероника вздрогнула и машинально повернулась, однако, прежде чем уйти, развернулась и бросила на своего обидчика прищуренный, суровый взгляд. Она хотела вложить в него всю свою неприязнь, дать понять, что разговор закончен и закончен именно ею. Но вместо этого, к собственному стыду, почему-то уставилась на его губы.
– Ну что ж, Ника, – мужчина громко рассмеялся, а затем перешёл на притворно-ласковый тон: – Признаюсь, ты меня почти убедила, однако теперь я ни за что не оставлю это место только ради того, чтобы ты ещё раз так на меня посмотрела. Увидимся завтра, – подмигнул он, усаживаясь в свой дорогой драндулет. Ну а Нике ничего не оставалось, как с силой сжать кулаки и побыстрее отступить, чтобы он не успел заметить её пылающие щёки.
***
Комментировать задержку и спрашивать о её причинах Владимир Петрович не стал, что было на него непохоже, особенно учитывая его отношение к пунктуальности. Правда, в последнее время он часто вёл себя странно и вместо того, чтобы обрушить на Нику заслуженное порицание, сразу перешёл к делу, даже не предложив ей сесть.
Честно говоря, собираясь на ковёр к начальнику, Вероника была готова ко всему, кроме того, что услышала. Оказалось, что для нового руководства предоставленной документации, оформленной по стандартным формам отчётности, было недостаточно, и теперь их отделу предстояло в срочном порядке сформировать новый,
