Важнейшим для нас выводом из названного исследования было установление генетической связи между публично-правовой догматикой и камеральной юриспруденцией. Этот вывод явился еще одним подтверждением реалистического воззрения на историческое развитие общественных наук, согласно которому методы, направления и отдельные дисциплины последних слагаются не в силу диалектической последовательности априорного мышления, но под влиянием конкретных условий и потребностей общественной среды. Указанный вывод навел на мысль о том, что догматизация положительного права должна была развиваться повсюду, где публично-правовые конфликты являлись предметом судебного разбирательства. Последняя мысль побудила нас обратиться к исследованию вопроса о состоянии и развитии догматики положительного государственного права при старом порядке во Франции, в политической жизни которой столь выдающаяся роль принадлежала «верховным судам». Данный вопрос весьма мало изучен в литературе. Состояние его разработки охарактеризовано в критической статье: «К истории науки положительного государственного права во Франции при старом порядке» (Журнал Министерства народного просвещения, 1908, ноябрь). К приведенной там литературе можно добавить лишь старую (1866) и основательно забытую статью президента Тулузской академии законодательства Chauveau Adolphe под заглавием: «Considerations sur le droit public constitutionnel en France avant» (1789). Эта статья посвящена не изучению того, как догматизировали при старом порядке положительное государственное право своего времени, а собственной ретроспективной конструкции «конституции» старого порядка. Можно сказать задача автора не та, которая ставится нами. Единственной специальной монографией, близкой к нашей теме, является исследование Лемэра: Les lois fondamentales de la Monarchic Francaise dapres les theoriciens de Iancien regime (Paris, 1907). Подробный ее разбор был дан в указанной выше критической статье.
Сосредоточенное на одном лишь вопросе об основных законах, исследование Лемэра, чуждое строгой методологической постановке и вдобавок окрашенное своеобразным веянием реакционной идеологии, отнюдь не представилось нам ответом на поставленную нами задачу и не заставило нас отказаться от попытки ее решения.
Данное исследование приходит к тому выводу, что во Франции, как и в Германии, развитие публичной догматики старого порядка находилось в непосредственной генетической связи с судебной практикой. Во Франции объем последней расширялся вследствие той добавочной чисто политической функции по регистрации законов, которую сверх обычного судоговорения отправляли французские суды публичного права. Центр тяжести нашей работы лежит в изображении развития публично-правовой догмы французской монархии на почве парламентской юриспруденции. Воспроизводя публично-правовую догму французской монархии, мы совершенно чужды мысли о том, чтобы посредством нее попытаться заменить или изменить изображение действительного состояния государственного строя и управления дореволюционной Франции, которое дается историками учреждений старого порядка. Юридическая догма вообще содержит деонтологический момент, а абсолютная монархия характеризуется особенно резким расхождением права и факта в области государственных отношений. При таких условиях вполне понятно, что положительная публично-правовая догма оказывается практически недействительной, скажем более, недействующей. Тем не менее она не перестает быть положительной, так как основывается на законах, прецедентах, обычаях, т. е. на вполне позитивных в юридическом смысле источниках, и формулируется в практике судов и других реальных государственных учреждений.
