Из сказанного следует, что невозможно такое общественное состояние, которое обладало бы вечностью в отличие от какого-либо из состояний, существовавших до сих пор. Потому задачей науки не может быть открытие или поиск системы норм, которая должна руководить людьми в этом состоянии, т. е. системы, более вечной и естественной, чем системы, существующие сейчас и существовавшие до сих пор.
Все, что выдается за подобные естественные системы права, на самом деле содержит только обобщение юридических принципов (действующих или только идеальных) своего времени и пригодных только для этого времени. В качестве исторического явления из области движения юридической мысли оно входит в состав материала науки, но не может образовать ее содержания.
Итак, в чем же состоит наука?
Все-таки одним из основополагающих моментов, это определение цели, направления в которых служит наука, а также способов, которыми эта цель достигается.
Последняя цель науки всегда была и остается одна и та же – удовлетворение потребностей, которые создаются жизнью. Наука служит жизни. Все науки возникли на почве ежедневной практики, будучи сначала только приведенными в некоторый порядок искусством. Именно практические потребности толкали умственную деятельность. Найденные знания о том, от чего зависело удовлетворение потребностей, составляли зародыш науки. Исследование предпринималось по необходимости и имело в виду какую-либо практическую цель.
С течением времени постоянство умственной работы вызвало привычку и склонность к ней, а еще выработало любознательность. Тогда к стимулу практической необходимости присоединилось другое бескорыстное побуждение – любознательность, которое, развиваясь, стало выдвигаться вперед в ущерб первоначальному стимулу. Со временем любознательность изменила характер научного исследования и привела к объективному изучению явлений. Чем более развивалась мысль, тем смелее и шире становилось ее стремление и тем менее руководил ее движением непосредственный практический интерес.
Деятель науки все более и более сосредоточивал свой интерес на изучении законов явлений, т. е. на изучении постоянных отношений, которые существуют между явлениями природы. Его открытия по-прежнему приносили практическую пользу, но она престала быть руководящим стимулом для ученого. В конце концов наука служила жизни, существовала для нее, но формой, в которой непосредственно выражалась деятельность ученого, стала «наука для науки».
Практика жизни только выиграла от такого положения дел. Точное следование ученого за практическими потребностями сужало его кругозор, делало его близоруким, односторонним, заставляло его отбрасывать такой материал, который мог оказаться наиболее ценным. Между тем связь явлений открывается часто в такой области, где никто не предполагает ее a priori. Ведь при исследовании, предпринятом с определенной целью, легко удалиться от настоящего пути к такому открытию и отдаться ложным предположениям.
Напротив, объективное отношение к предмету изучения открывает простор для научного исследования. Ничто, способное обогатить знание исследователя и увеличить его практическое могущество, не ускользает от него, когда он руководствуется чистой любознательностью. Ряд неожиданных научных открытий привел к появлению изобретений, о которых при господстве практического метода нельзя даже было подумать. Таким образом, развившись в своем движении и в своей организации из-под непосредственного давления жизни, наука по своим результатам не только продолжала существовать для нее, но умножила свое служебное значение.
