– Может быть, не стану спорить, хотя он и сам по себе большой юморист. Так он говорит этому парню: «Да, жена у меня красивая. Но у нее трое мужчин».
– Да ты что?! – столбенеет тот и как-то странно косится на меня.
Мирослава прыснула.
– Слушай дальше, – самым серьезным тоном продолжила тетка.
– Ага, – говорит Игорь, – Луи, Филипп и я.
– Иностранцы?! – продолжает изумляться тот.
– Типа того, хотя Луи родился здесь, а Филипп в Южной Корее.
– Азиат?!
Мой пожимает плечами:
– Ну, как тебе сказать, он черный…
– Африканец?! А второй?
– Второй рыжий, притом весь.
– Так зарос волосами?! – У парня глаза лезут на лоб, на меня он больше не смотрит и спрашивает Игоря с нескрываемым сочувствием в голосе: – А как же ты?!
– А что я, терплю, – отвечает благоверный, – такая наша мужская доля.
– Смотрю, парень сейчас прямо здесь перед нашим столиком на пол грохнется, и, не выдержав, говорю: «Все так и есть, Луи – это кот, а Филипп – компьютер».
Вид у парня ошарашенный, он переводит глаза с меня на мужа. А Игорек принимает самый невинный вид и, хлопнув приятеля по-дружески по плечу, спрашивает:
– А как ты, Сережа?
Тот лепечет что-то типа «хорошо» и, не прощаясь, исчезает.
– А что было дальше? – спрашивает Мирослава.
– Дальше ничего особенного, – вздохнула тетя, – мы поели, и Игорь предложил прокатиться на «Омике». На Волге сейчас так хорошо. Слава, вы бы приехали к нам в гости с Морисом, хоть завтра вечером, и Шуру с собой прихватите, – предложила Виктория.
– Шура занят, – ответила Мирослава, – у него новое серьезное дело.
– Жалко, но тогда приезжайте вдвоем.
– В воскресенье, может быть, и приедем, я тебе позвоню, ладно, тетя?
– Ладно, только не забудь, а то ты так и норовишь лишить внимания и заботы свою старую больную тетку.
– Старые больные тетки не имеют молодых мужей и не заводят себе гаремы, – парировала Мирослава и быстро отключилась.
– Мирослава, – донесся из приемной голос Мориса.
– Да?
– У меня одна дама на связи, она спрашивает, не согласимся ли мы ей помочь?
– Что у нее случилось?
– Убили сына, и она хочет найти заказчика и исполнителя.
Мирослава подумала полминуты.
– Пусть приезжает. Когда ей удобнее?
– Прямо сейчас.
– Хорошо, скажи, что мы ее ждем, и объясни, как доехать.
Когда Морис положил трубку, Мирослава вышла из кабинета и спросила:
– Она не назвала себя?
– Нет, – качнул головой Миндаугас, – чувствовалось, что разговор дается ей с трудом, и я не стал ни о чем спрашивать по телефону.
Мирослава согласно кивнула, думая о том, что неизвестная упомянула заказчика и исполнителя, следовательно, уверена, что убийство заказное…
Спустя минуту она проговорила, глядя в окно:
– Когда мы сегодня обедали с Шурой, он поделился новостью о том, что у него новое дело… Весьма неприятное.
Морис был уверен, что расследований приятных дел детективами не бывает, и осторожно спросил:
– Вы думаете, что дело этой женщины как-то связано с наполеоновским делом?
– Не знаю, но предчувствие, – она оборвала сама себя, – глянь в интернете, что пишут про убийство Мерцалова-младшего.
– Мне и глядеть никуда не надо, я вам могу и так все изложить.
– Давай, только коротко.
Морис пересказал ей все сведения, которые ранее почерпнул из бумажных и виртуальных СМИ.
– Понятно, – сказала Мирослава.
– Что понятно?
– То, что ничего непонятно.
– Я думаю, что с Мерцаловым разделались конкуренты его отца, – пожал плечами Миндаугас.
– Шура тоже так думает, – сухо ответила Мирослава.
