Гостил у них доктор Алонсо, немолодой печальный мужчина лет пятидесяти на вид, сухонький, почти лысый и печальный, а вдобавок – я поверить не мог в свою удачу! – инженер Атль. Этот, несмотря на явно солидный возраст, выглядел хоть куда! На полголовы ниже меня ростом, только значительно шире, без единого седого волоса в блестящей черной шевелюре, с непроницаемым медным лицом, он странным образом подавлял своим присутствием.
Я должным образом засвидетельствовал свое почтение, сослался на некое задание от… ну, господа, не будем вслух, не стоит портить такой дивный вечер… Гонсалес был понятлив, как и подобает человеку на его должности, поэтому расспрашивать не стал, а пригласил за стол и принялся выспрашивать меня о впечатлениях от Кампочиты.
– Прелестное место, – говорил начальник полиции, подливая в мой бокал, а черные глаза его выглядели как ружейные дула.
– Да, оно мало изменилось за последние годы, – отвечал я. – Только, помню, зелени тут было побольше.
– Засуха, сеньор, уже второй год, – пожал плечами Гонсалес, и я заметил, как его сын переглянулся с женой. – Подите гляньте на что похожи поля! Река обмелела и…
– Она не сама собой обмелела, – прогудел Атль негромко, но так, что разговор мигом стих. – А я ведь предупреждал.
– Но когда воду из реки направили в долину, вся округа зацвела, все горные склоны были покрыты цветами! – воскликнула Алехандра. – Припомните, до чего было красиво! И бабочки откуда-то взялись, и пчелы…
– И москиты, – мрачно добавил доктор и почесался. – Я надеюсь, вы не забываете про москитные сетки?
– Нет, конечно, но они не всегда спасают, – вздохнул Гонсалес.
– А я предупреждал, – снова подал голос Атль. – Спервоначалу, конечно, всё расцвело. Мне еще бабка рассказывала: даже в самой сухой пустыне после дождя распускаются цветы, которые могут спать под землей годами. Так и тут. Да только в природе вода приходит и уходит, как той самой природой установлено, за цветущей весной приходит жаркое лето…
– Что же произошло здесь? – как бы невзначай спросил я.
– Вода не ушла, – обронил инженер и умолк.
– На месте долины теперь гигантское болото, – ответил вместо него доктор и залихватски хлопнул текилы. – Стока нет, вода прибывает. Добавьте сюда жару, достаточную для того, чтобы большая часть влаги испарялась, заодно представьте, какие болезнетворные миазмы распространяются из долины! За двадцать лет службы здесь я встречался всего с десятком случаев малярии, а теперь она косит людей чуть ли не целыми деревнями.
Конец ознакомительного фрагмента.
