– Ха! Это что-то новенькое! – воскликнула Фьямметта удивленно. – Неужели вас и вправду заботит моя репутация? Вас, для кого это слово – блеф, фикция, обман и мистификация, вместе взятые. Я наслышана от Хасинты Милагрос…
– Моей сестре неведомо и трети того, что было на самом деле, – оборвал ее маркиз раздраженно. – Так что я во сто крат хуже, чем можешь представить. Но репутация мужчины и репутация женщины – неравновеликие величины. То, что для мужчины зачтется в качестве очередной победы, для женщины останется несмываемым пятном на всю жизнь.
Для Луиса Игнасио, ставшего причиной краха не одной женской репутации, такая предусмотрительность была внове. Но отчего-то ему было важно, чтобы о его будущей жене не говорили плохо. Одно дело – шлейф, тянущийся за ней из-за мезальянса родителей. Совсем другое – видеть огорчение любимой из-за злых сплетен за спиной. Если жених и невеста будут жить до свадьбы под одной крышей, это даст почву для нескончаемых пересудов.
Но в желании маркиза удержать Фьямметту в палаццо Ринальди была подмешана и другая составляющая. Ему хотелось, чтобы маркиза Гверрацци до их венчания находилась под приглядом сестры и шурина. На первый взгляд, всё шло по задуманному сценарию, однако обострившееся седьмое чувство сигнализировало маркизу об опасности срыва его планов. Де Велада не осознавал до конца, чем вызвано беспокойство, но рисковать не хотел. Плутовка Ямита была строптивой и непредсказуемой. От нее можно ожидать чего угодно. Он не сможет успокоиться и до конца расслабиться, пока по закону не назовет Фьямму своей.
Луис Игнасио сделал шаг вперед и взял девушку за руку.
– Поверь, я говорю без какого-либо подвоха. Так будет лучше для тебя.
Фьямметта Джада вмиг посерьезнела.
– Мне хочется верить вам, маркиз. Более того, по неизвестной мне причине уже верю. Хорошо. Я согласна. Я поживу в палаццо брата.
– Вот и славно. Думаю, Хасинте Милагрос будет в удовольствие помочь тебе с подготовкой к венчанию. Кстати, она недавно спрашивала о тебе.
– Ваша сестра проснулась? Я хотела после разговора с братом повидаться с ней, но камеристка сказала, что герцогиня отдыхает.
– Нет-нет, Синта встала. Разве она сможет пропустить подписание нашего брачного договора?! Мой поверенный уже здесь. Синьор Гуитто прибудет с минуты на минуту. Какое-то время уйдет на согласование деталей, так что вполне можешь навестить Хасинту. Когда всё будет готово к подписанию, мы вас позовем.
Фьямма кивнула, сделала книксен и направилась к выходу. В дверях обернулась и улыбнулась. Маркиз улыбнулся в ответ. Когда девушка скрылась, Луис Игнасио повернулся к консоли, вынул из вазы сломанную гортензию, оторвал нежно-голубую цветочную шапку и вставил себе в петлицу. Еще один шаг на пути к победе сделан!
* * *
– Милая, скажи же что-нибудь, – обратилась к подруге Хасинта Милагрос.
Фьямметта оторвала от нее взор и в гневе вперила его в Луиса Игнасио. Маркиз безмятежно улыбался. Ему было забавно наблюдать за тем, как спокойная болотистая зелень глаз любимой с каждой новой секундой превращалась в гневно-штормящий океан шапкообразных крон разлапистых пиний[51], взбудораженных мощными порывами ураганного ветра.
Арканджело Гуитто в это время шумно спорил с синьором Каприльей. Луис Игнасио нанял поверенного для улаживания этого и последующих дел, связанных с бракосочетанием. Сейчас Просперо Каприлья, по его требованию, пытался внести в заготовленный текст договора последний, сверхважный для маркиза пункт. Герцог Маддалони тоже был вовлечен в дискуссию. Джанкарло Мария, в попытке засунуть две ноги в один ботинок
