1904—1905 годы. Реальное училище в Штайре, 4-й класс; осень 1905 года – пересдача выпускных экзаменов для получения аттестата об окончании средней школы.
Сам Гитлер был возмущен тем, как с ним обошлись. Он принял решение «запороть» последний год учебы в Штайре. Он решил, что ему уже хватит школы, и был убежден, что она больше не служит его цели. Те знания, которых ему не хватало, он восполнит путем самообразования. Искусство уже давно существовало в его жизни; с юношеской горячностью он был убежден, что призван стать художником. В противоположность искусству школьная машина страдала серостью и однообразием. Он хотел быть свободным от принуждения и продвигаться вперед самостоятельно. Он презирал своих сверстников, которые были неспособны поступать точно так же. Того, в чем отказали ему его неинтересные знакомые в классах реального училища, он теперь ожидал от своего друга.
Если раньше его держал в школе приказ отца, то теперь к учебе его понуждала любовь к матери. Его учеба в Штайре была протестом, и, прочитав «Божественную комедию» Данте, он стал называть школу «Адским местом». В Шайре Гитлер снимал комнату в доме судебного чиновника Эдлера фон Чикини на Грюнмаркт, 19, но возвращался в Линц, когда только представлялась такая возможность. Результат был плохой, и он не добился ничего, пересдавая выпускные экзамены на аттестат зрелости между 1 и 15 сентября 1905 года: он получил дополнительный неуд по геометрии в добавление к обычному неуду по математике.
Другая, более серьезная борьба шла у него параллельно с постоянными столкновениями с преподавателями: это был духовный конфликт с матерью. Насколько я мог понять, дело было в том, что Адольф старался как можно дольше оберегать ту, которая была для него целым миром, но это оказалось невозможным, раз его провал был окончательным и он не встал на карьерный путь, как того ожидал его отец. Он не мог убедить ее, что должен идти по другой дороге, без указательных знаков, к своей будущей профессии. Что значили плохие отметки в табеле для Адольфа, мы не можем утверждать, но они показали его матери, что ее сын не будет принят в высшее учебное заведение. Какой может быть «другая дорога», он не был уверен сам и оставался в неопределенности еще много лет после ее смерти. Так что свои тревоги о будущем сына она забрала с собой в могилу.
Та темная осень 1905 года была для Адольфа решающей. Ему предстояло либо пересдать экзамены за 4-й класс в реальном училище Штайра, либо бросить образование совсем. Но в действительности ему пришлось решать между тем, чтобы продолжать – ради матери – идти по пути, который он считал ложным и бессмысленным, или признать тот факт, что придется нанести ей тяжелый удар и выбрать «другой путь», о котором он мог сказать только то, что он ведет в искусство. Эти два варианта были равны, но на самом деле никакого решения принимать не пришлось, потому что он уже предпочел бросить школу и следовать по второму пути. Что же касалось мыслей о матери, то я знаю, что они разрывали его на части.
Адольф пережил тяжелый кризис в те осенние месяцы 1905 года, самые ужасные за годы нашей дружбы. Этот кризис обернулся серьезной болезнью. В «Майн кампф» он пишет о респираторном заболевании. Его сестра Паула назвала его кровоизлиянием; другие утверждают, что проблема была с желудком. Я почти каждый день ходил навещать его, лежавшего в постели на Гумбольдтштрассе, главным образом потому, что должен был рассказывать ему о Стефании. Насколько я помню, это была легочная инфекция, вероятно воспаление легких. Я знаю, что еще долгое время после нее он много кашлял, отхаркивая из груди гной, особенно когда погода была сырой и туманной.
