И я не подарок!
Нам не сойтись,
как закату с рассветом;
Не совместиться,
как джунглям кошмара
И развесёлым грёзам поэта!..
Тридцать два лишь,
но обсосано сердце, как кость,
Болью…
Откуда же столько боли!?..
Врешь!
Вознесенский, —
Я в мире не гость —
Узник!
Да, узник
покорный, как кролик!..
Яма всё ближе,
всё ближе,
всё ближе!
Уж…
Дует сырым на меня ветерком…
Я знаю! —
не зря мою шкуру так, лижет
Ужас шершавым своим языком…
Будет премьера!..
Без дублей,
без пробы…
Уж…
Где-то готовы лопаты и доски…
Уж…
Где-то в вагонах идут папироски
Те, что окурками лягут под гробом…
Мир – моя клетка, моя одиночка.
Жизнь – мой угрюмый холодный мясник…
Кто же поставит
последнюю точку?
Кто же загасит останки Весны
В сердце моём
кофеином прожжённом,
В сердце искусанном
памятью смрадной?..
Всё за плечами: и бляди, и жёны,
Вера, надежды, любовь и иконы,
Только вот нить не имел Ариадны…
Были дороги
на тропы похожие.
Был и попутный мне в лоб ветерок.
Были друзья или просто прохожие.
Мне ли скулить?
Было всё. Всё я мог!
Долгая жизнь…
Тридцать два не эпоха,
Но и не миг.
Есть куда посмотреть.
Как её прожил
прекрасно иль плохо?
Нужно подумать,
коль около – смерть…
Чем занимался и как занимался?
Был ли рабом ты покоя и льгот?
Прямо ль стоял
иль за спины скрывался?
Лгал ли, юлил ли из года да в год
Ради ничтожных доходов, навара;
Ради пустячных похвал и хлопков?
Да…
Это было! Всё было!
Недаром
Сердце болит…
Это ж прошлого
Зов…
