Никакими отклонениями он не выделялся, разве что слишком часто ходил по проституткам. Хотя зачем ему это было, непонятно, ведь несмотря на обычную заурядную внешность забулдыги, ещё и ростом в метр шестьдесят, он пользовался большим успехом у клиенток. С некоторыми он спал прямо у себя дома в мастерской.
В ремесле ювелира он понимал, производил действительно сложные изделия и оценивал это всё дорого. А в качестве сырья для украшений он брал то золото и камни, что забирал с жертв. Переплавлял золото и серебро, а камни вставлял в новые оправы, чтобы невозможно было найти хвосты.
Поначалу у него не было денег на материалы, и он уходил на улицу промышлять грабежом, а то, что при этом кто-то погибал, его не волновало. Потом он вполне себе начал зарабатывать, но слишком уж втянулся, почувствовал вкус и безнаказанность. Хотелось ему острых ощущений, не хватало их в жизни.
В итоге за время его деятельности погибло одиннадцать женщин в возрасте от семнадцати до пятидесяти пяти лет, ещё три получили инвалидность, ну а всего эпизодов нападений, о которых мы знали, было за три десятка. И сколько ещё не знали, где жертвы не обращались ни в больницу, ни в милицию.
Ну а начал он убивать с 1997-го, и к сегодняшнему дню у него уже есть несколько нападений и три убитых женщины.
В общем, с серийным убийцей надо разбираться. Для этого я к нему и еду. А готов я сам?
Ну, я помню, что это за тип и что будет дальше. И я знал одну из его жертв, мою соседку Катьку Игнашенко, улыбчивую и добрую кассиршу с вокзала, которую он забил в 1999-м, оставив её дочь сиротой. Ни за что, ни про что прикончил двадцатипятилетнюю молодую женщину. Утром она строила планы, а вечером её увезли в морг.
Но сейчас-то она ещё жива. И вопрос не о том, готов ли я к этому, на самом деле лежит в другой плоскости. Рука-то у меня на него поднимется, это сто процентов. Тут другое – я знаю, кто сейчас работает в милиции и городской прокуратуре, и не все там продажные или неумелые. Ещё остались опытные сыщики, опера старой закалки, которые могут меня вычислить в два счёта, если я не буду осторожен, да и среди следователей есть мои наставники, кто многому обучил меня в первой жизни. Так что надо хитрить.
Да и другой вопрос, мне что, уничтожать маньяков и бандитов одному? Одиночку прикончат быстро, да и много эффекта от его действий? Прикончишь одного – на его место придёт другой. Тут нужны сподвижники, надёжные.
Раз я снова в 1998-м, и не умер после того, как покончил с бандитом, то я получил свой второй шанс не просто так. Это мой шанс заняться тем, чем я был должен всегда.
Была ещё одна мысль. Если я смогу бороться с бандитами на равных, если у меня будет группа для этого, то я смогу перетянуть на свою сторону брата и не дать ему сгинуть. Ведь то, что я хочу создать, будет не милицией и не обычной бандой. Это будет нечто иное.
Без бумаги и бюрократии, только поступки, жёсткие и без компромиссов. Вот такое Ярослав понимает. К такому он стремится, просто никто не может ему этого дать.
А мой опыт следователя нам поможет.
Но я понимал и другую вещь. Такую группу легко могут раздавить: или бандиты, или менты, или власти. Сейчас время такое, что бандитом быть проще, ведь трогать таких – себе дороже. А вот за группу народных мстителей возьмутся крепко, чтобы другим неповадно было.
Вот только у меня есть одно преимущество – знания того, что будет дальше. Катастрофы, войны, курсы валют, хотя бы примерные, перестановки наверху. И кадровые вопросы, я многих знаю из тех, кто поднимется. И не все из них – продажные гады.
