– Девочка моя, да ты же молодец! Видишь, ты можешь быть совсем другим человеком! Ну а теперь, Мари, давай вернемся на кухню и будем пить чай с печеньем, и вернемся к нашему разговору, – подмигнул мне Альфред.
Я ничего не ответила, только улыбнувшись, вышла из комнаты. Альфред вернулся к столу, а я по-хозяйски подошла к плите и поставила чайник. Дождавшись, пока он закипит, ни Альфред, ни я не проронили и слова. Каждый думал о своем, пока я не разлила чай по чашкам. Сделав глоток, Альфред начал свой рассказ:
– К сожалению, Мари, у меня нет детей. Я несчастный человек в прямом смысле этого слова. Всю свою жизнь я привозил красивые вещи из командировок. Старался украсить этот дом, создать в нем уют. Даже постарался с любовью обставить детскую комнату. А все потому, что я мечтал и надеялся на то, что еще не все потеряно. Верил, что смогу найти свою любовь, как Марк Шагал встретил свою Бэллу и любил ее всю жизнь. Создать семью и обзавестись детишками. Но, как видишь, я опоздал, или счастье обошло меня стороной.
– Да, я не спорю, дети – это счастье. Но ведь у вас есть крыша над головой, вы много поездили по миру. Вам есть что вспомнить! – не скрывая своего возмущения, ответила я.
– Конечно, но, поверь, это не главное. Это мелочи в сравнении с тем, когда тебя окружает твоя семья. Я сейчас, не раздумывая ни минуты, променял бы все это на лачугу где-нибудь на краю Земли, но только чтобы рядом со мной были родные и близкие. Чтобы нянчить внуков и водить их в школу, когда-нибудь даже погулять на их свадьбе. Всю свою жизнь я провел в экспедициях. У меня было множество коротких, ни к чему не принуждающих романов с красивыми женщинами. Так и проходила жизнь. И только к сорока годам я стал задумываться о семье. Но из-за плотного графика у меня не было возможности серьезно приглядеться к кому-то. И в этом нет ничего особенного. Таких, как я, миллионы. Они всю жизнь работают, веселятся и не думают о последних годах своей жизни. Они уверены, что жизнь длинна и бесконечна! Глупцы! О, как же стремительно проносится жизнь! И как скор ее конец! Мы живем так, словно наша жизнь – это черновик и у нас еще будет время переписать все на чистовик! Оказывается, старость наступает мгновенно, и люди остаются ненужными никому. Одиноко доживают век у себя в квартире или в доме престарелых. Мари, только посмотри, как забавно устроена жизнь! Мы начинаем ее в детском саду, где нам дают кашку, потому что у нас еще не окрепли зубки. Мы сидим за столом вчетвером. И потом через целую жизнь многие из нас снова встречаются вчетвером за столом, только уже в доме престарелых. И снова едим ту же кашку, только уже потому, что у нас нет зубов. И в начале жизни, и под конец нас окружают воспитатели. Очень страшно, Мари, одиноко умереть у себя в квартире и лежать до того момента, пока соседи не поднимут панику, когда почувствуют запах разлагающегося трупа, или служба уборки не придет и не обнаружит твое уже окоченевшее тело. Нет, я так не могу. Поэтому я решился на эвтаназию. Я уйду тихо. Один укол – и тебя уже нет. Был и нет. Со мной уйдет все то, что я пережил на своем веку: мой смех, мои горечи и печали – все это уйдет со мной на небеса! – закончил Альфред, и на его глазах выступили слезы.
И тут я поняла, что такое эта «эвтаназия». Черт бы меня побрал! За весь вечер я только сейчас поняла, что означает это зловещее слово!
