– Никогда бы не подумал, что орки могут так писать, – помотал удивлённым лицом землянин.
– А я, если честно, ждал от них… Давай пошумим немного.
– Давай.
Их «Пузырь» «лопнул», когда Габриэль ударил в сигвила ледяной струёй.
Они стали кричать во всё горло и топать ногами.
– Двух наземных и одного подземного слышу, – сказал Вивер секунд через тридцать.
– А я трёх наземных и двух подземных, – проговорил Габриэль.
– Ну куда мне до твоего супер слуха! Бежим!
*****
Семь километров спустя, друзья остановились, скорректировали свой путь по радару и продолжили его лёгким (лучший спринтер Земли не смог бы догнать их) бегом.
– В орках много жизни, много жизненной силы, – вернулся Вивер к прерванному разговору. – Они импульсивные и страстные. Поэтому им трудно заниматься делом, которое требует усидчивости. Таким, как писательство. Эльфам и людям легче писать. Их чувства не так бурлят, не так мешают им спокойно сидеть с пером в руках. И я всегда думал, что если какой-нибудь орк сможет заставить себя посидеть несколько лет и научится грамотно излагать свои мысли, чувства и то, как он видит мир и всех существ в нём, то он станет великим писателем. Так и вышло. Бонди Алук смог довести своё писательское мастерство до высочайшего уровня. Первые его произведения было очень трудно читать и понимать. Но последние читаются легко и затягивают. Он передаёт оркскую страсть, живость и энергию через свои работы. Передаёт то, чего намного меньше у людей и эльфов.
– Хмм, интересно. Получается те, в ком больше жизни, те, кто может передать больше её оттенков и проявлений, не могли писать, потому что это самая жизнь бурлила и не давала им этого. А потом один из них напряг волю, обуздал порывы, мешающие усидчивости и научился передавать жизнь через свои произведения.
– Ты понял меня на все сто, – кивнул моркут.
– Бьющая ключом жизнь и умение эту жизнь описывать, – покачал головой вампир. – У его конкурентов из людей и эльфов нет шансов.
– Я то же самое говорю, – щёлкнул пальцами монах. – Через несколько лет Алук станет писателем номер один в нашем мире.
– В Западном Аилионе, – поправил его Габриэль.
– Нет, во всём Аилионе. В Восточном уже давно читают наши книги. Спасибо контрабандистам.
– Великаны?
– Да. Я слышал, что они напечатали много наших авторов.
– Ммм… Давай говори заранее: что я должен знать про этого дрэнта?
– Да вроде ничего особенного, – Вивер задумался, припоминая. – Сильный он очень – но это для тебя не проблема, смотрю. Заморозить его тоже не получится… Полностью. Он только замедлится. Бить нужно с обратной стороны лица. Мозг у дрэнтов обычно там. Дерево в этом месте особенно крепкое, но не такое крепкое, как череп сигвила.
– Значит шарахнуть в затылок и всё?
– Да, но до него ещё добраться надо. Полсотни сильных веток будут пытаться убить нас.
– Это не проблема.
– Осторожно – он может схватить тебя сразу двадцатью ветвями. Будешь потом болтаться, как муха в паутине.
– Не выдержит его паутина такую муху, – самоуверенно заявил вампир.
До его ушей донеслись крики.
– Кажется там кого-то убивают, – показал он туда куда они бежали.
– Что ты слышишь? – быстро спросил его Вивер и ускорился.
– Крики боли и страха.
– Скорее!
До моркута тоже донёсся вопль, пропитанный страхом и отчаянием.
Звуки, на которые они бежали, становились громче и в то же время реже. Скорее всего уменьшалось количество их источников.
