Женя Смоленцев не знал, случайно ли он оказался в Спасском-Лутовинове. С одной стороны, он писал диплом по Тургеневу, заканчивая филфак, и аспирантский реферат у него был по Тургеневу – так что его появление в Спасском было вполне закономерно.
Но с другой стороны, ни Жене, ни его родителям-филологам в голову не могло прийти, что из-за диссертации по Тургеневу ему придется уехать из родного дома, из Москвы, разорвать все связи с привычным своим миром.
И действительно, Тургенев был здесь ни при чем.
Все дело было в Алине. История Жениной любви была так банальна, что он сам стеснялся ее. Но это была история любви, и все в ней было всерьез, как бы ни выглядело со стороны.
Алина была самая необыкновенная девушка, какую Жене довелось встретить в жизни. Вообще-то он не сразу заметил ее: на картошку, где перезнакомились все первокурсники, он не ездил, потому что как раз вывихнул ногу, неудачно спрыгивая с подножки троллейбуса. А когда начались занятия, в большой аудитории-амфитеатре было так много красивых девушек, что мудрено было сразу выделить какую-то одну.
Женя разглядел Алину только на вечеринке, которую староста группы Лена Яшкевич устроила в первый же выходной. Лена жила недалеко от университета, на проспекте Вернадского, квартира у нее была большая, но уж тут-то Женя увидел наконец Алину.
Увидел и обмер – такая она была необыкновенная. То есть, может быть, она не всем казалась такой, хотя, без сомнения, была красива: высокая, русоволосая, с большими темными глазами и с фигурой старомодно пропорциональной, как у скульптурной Венеры. Но мало ли красивых девушек, которые совсем не кажутся необыкновенными?
У Алины был необыкновенный взгляд. Она смотрела задумчиво и немного печально, даже когда смеялась. Жене сразу показалось, что она всматривается не столько в окружающий мир, сколько в саму себя. Но это не было самолюбованием – это было что-то совсем другое. Наверное, это и называлось загадкой…
Женя не относил себя к робкому десятку, он был нормальный московский парень из интеллигентной семьи, не обремененный комплексом неполноценности. Да и с чего бы ему было страдать от комплексов – начитанному, симпатичному, занимавшемуся к тому же плаванием и, соответственно, имевшему отличную фигуру? Он не был ни ловеласом, ни нахалом, но девушки всегда были к нему благосклонны, и в свои восемнадцать лет он хорошо представлял, как себя с ними вести.
Он и с Алиной Ясеневой повел себя так, как повел бы с любой понравившейся девушкой: пригласил потанцевать, предложил выпить шампанского, присев на небольшой диванчик в углу комнаты.
Но при этом Женя не мог избавиться от чувства растерянности: этот ее взгляд… Алина улыбалась, разговаривала с ним о каком-то новом фильме, и вообще – ничего не говорило о том, чтобы ей неприятно было Женино общество. Но все время, пока они болтали и танцевали, его не покидало ощущение, что она в любую минуту встанет и уйдет.
Может, мне это просто из-за дальнозоркости кажется? – думал Женя. Очки он не носил: какая-то косточка на переносице располагалась у него так, что от очков болела голова.
Он проводил Алину до общежития и шел домой все в том же состоянии растерянности. Как только за Алиной закрылась дверь, Жене показалось, что ее и не было вовсе, этой удивительной девушки…
Но Алина все-таки была, и они с Женей стали встречаться не только на лекциях и семинарах. Хотя Женя по-прежнему терялся, пытаясь ее понять.
