Впрочем, а почему он думает, что "груз" – это содержимое бутылок? Может, в бутылках по-прежнему обычный алкоголь, а "груз"– какой-то секретный микрочип под пробочкой или бриллиант, или еще что-то в этом роде, маленькое. Хотя вряд ли: микрочип и подобное гораздо удобнее спрятать, например, в глубинах ноутбука или смартфона. Нет, "груз" – именно жидкость. Обе бутылки – из тёмного стекла, это маскирует вид содержимого.
Наркотик? Но наркотические вещества – это же всегда порошки, только перед употреблением их растворяют или расплавляют. К тому же вести наркотическое вещество в Амстердам – это как ехать в Тулу с самоваром. В Нидерландах лёгкие наркотики разрешены, а прочие голландцы сами благополучно производят.
Всё-таки что-то из сферы промышленного шпионажа? Какая-то техническая жидкость, что-то связанное с нанотехнологиями? Что такое "нанотехнологии" Моравский, как и подавляющее большинство населения, толком не знал, но думал, что это что-то страшно высоконаучное и в любой предмет может быть засандалено.
Артемий снова стал размышлять, что за "организация" послала его в полёт. Не иностранная разведка: уж у неё-то точно есть возможность отправить небольшой "сувенир" дипломатической почтой.
Моравский во время трехдневного общения с Дмитрием бомбардировал его разными вопросами. "Чего мне нужно опасаться во время поездки и передачи груза? Какие неожиданности меня могут ждать? Человек, которому я должен передать груз, частное лицо или представитель организации? Организации государственной или какой?" И массу прочих подобных вопросов Артемий ему задавал, объясняя их стремлением лучше выполнить миссию, не провалиться.
Дмитрий от всех вопросов отмахивался и отшучивался, говорил, что Моравскому только в разведке работать и допросы вести. Раздражался, что Артемий употреблял выдуманную им аббревиатуру «НГОНАСС» ("негосударственная организация, не афиширующая своё существование", как Георгий ему их организацию представил).
Но на некоторые вопросы Дмитрий всё-таки что-то отвечал.
Из скупых сведений, которые Моравский сумел вытащить из него за три дня, Моравский об их "НГОНАСС" понял следующее. Во-первых, она не всемогуща, и ключей ко всем дверям не имеет. Во всяком случае, в отношении связей в полиции и в отношении международных дел. Во-вторых, у них есть какая-то контора-конкурент, которой они боятся не меньше, чем государственных силовых структур. В-третьих, они очень опасаются всяких шпионских возможностей, связанных с информационными технологиями, big data, использованием в интернете персональных данных, отслеживанием человека по покупкам в сети и всего такого прочего. Такие возможности, у них есть и у самих, но у "конкурирующей фирмы" ресурсы мощнее.
– Ладно, хватит о них думать. – сказал про себя Моравский.
Рассмотрел обложку книги, которая была у соседки, невольно хмыкнул: совпадение. "Маятник Фуко" читала эрудированная богачка на языке оригинала: "Il pendolo di Foucault".
Итальянский Артемий почти не знал (только немного поучил перед обеими своими поездками в Италию), но он знал эсперанто. "Маятник" на lingvo internacia будет так же как на итальянском: pendolo. И предлог, передающий родительный падеж похож: de. La pendolo de Fuko. Когда Артемий учил итальянский, не мог избавиться от ощущения, что это измененный и зачем-то усложненный эсперанто.
В Барселоне приземлились по расписанию. В этом городе и его аэропорту Моравский бывал. Чемодан ему получать в Барселоне было не нужно: его перегружали в амстердамский самолёт без участия Моравского. Удобно.
