В общем, настроение у меня в последние три дня было не очень, да.
Решив, что дурную энергию нужно куда-то слить, например, на уборку в доме, я… я на всё плюнула и забурилась в третьего «Ведьмака» на повышенную сложность, отвлекаясь от компьютера только на еду.
Но еда коварна. И подла. И закончилась. По крайней мере, моя. Заботливо упакованный в контейнеры, в морозильной камере стоял корм для Татьяны, в правом контейнере – выбраковка змеиной молоди из питомника, в левом – мыши, начиненные витаминизированным творогом естественным способом. Сегодня утром, заглянув в оба контейнера по очереди, я пришла к выводу, что объедать Татьяну как-то не готова, и приняла волевое решение сходить за продуктами.
Можно было, конечно, заказать их с доставкой на дом, но курьеров, которым пришлось бы пройти наш подъезд от первого этажа до пятого, было откровенно жалко, а отрываться от компьютера и двигаться все же иногда надо.
На лестнице столкнулась с Васей, хапнула воздействия – причем в этот раз Вася был не виноват, в этот раз я сама полезла смотреть ему в глаза, я ж теперь в курсе, я ж теперь подготовленная, решила проверить, устою ли! Проверила, огребла, извинилась перед Васей, перебивая неловкие извинения передо мной, объяснила, что сама дура. Сбежала.
И вот теперь шла домой с полным рюкзаком продуктов и прижимала к груди балык из толстолобика. Кусок вяленой рыбки весом больше полкило я увидела на самопальном прилавке стихийного фермерского рынка.
Запах детства.
Там, где я выросла, браконье… рыбалкой промышляло процентов шестьдесят мужского населения – приморские деревни, о чем говорить.
Темно-розовые куски вяленой рыбы на плотной, покрытой чешуей коже лежали на пластиковом блюде посреди пластикового же стола. При виде них со мной случилось временное помутнение рассудка, а рот наполнился слюной. Наплевав на сомнительное происхождение рыбы, на то, что мне неизвестно, где, кто и с соблюдением каких норм ее готовил, я недрогнувшей рукой отсчитала нужную сумму продавцу с обветренным, загорелым до черноты лицом, вцепилась в рыбу и теперь шла домой, прижимая к груди заветную добычу.
Подъезд, тамбур, лестница, первый этаж, второй этаж, тре… МЫ-Ы-Ы-Ы-ЫШЬ!
Иван
«Бах-бах-бах!» – старуха в халате яростно колотила в двери нужной мне, сорок седьмой квартиры. У ее ног сидел и с интересом наблюдал за происходящим здоровенный черный кот.
Похоже, несмотря на конский ценник, с деньгами у гадалки, которую хрен знает как через таких же пришибленных подружек откопала Катька, не особо: дом старый, стены в подъезде обшарпанные, исчерканные граффити и дурацкими надписями.
– Открывай! Открывай, дрянь! – агрессивно вопила старуха.
И снова – бах-бах-бах!
– Я тебе волосенки-то выдергаю! Хвост твой вырву! Открывай, а то убью!
Ну… при таких вводных я бы не открыл. В сорок седьмой тоже не торопились.
Бах! По двери стукнули особо сильно, и я решил, что настала пора вмешаться:
– Капитан Иван Романович Сокольский, уголовный розыск. Гражданочка, что у вас случилось?
Скандальная старуха обернулась на профессионально участливый тон, впилась в меня пронзительным взглядом. Глаза у нее оказались не по-старчески яркие, зеленые.
– Убили!
Ну твою ж мать, как не вовремя!
Подавив неуместную досаду (теперь придется разбираться с трупом и ждать коллег, а я здесь по сугубо личному делу, я вообще сегодня выходной), я приготовился впрягаться в работу. В целом любимую, но иногда, вот как сейчас, очень уж внезапно настигающую. Ладно, буду считать, что это способ собрать дополнительную информацию о гадалке.
