Его яростный многоэтажный мат в очередной раз сотрясал весь дом. Я на четвереньках подкрался к окну и осторожно выглянул. Огромного мужчину собачьей стаей окружили цыгане. Среди них не было ни одного мужчины, только женщины в многослойных разноцветных юбках и подростки.
Они хватали его за карманы брюк, с силой дёргали и моментально отскакивали в сторону. Карманы поддавались не сразу, но у грабителей было время – на крики соседа давно никто не реагировал. Он метался из стороны в сторону, как загнанный зверь, но не мог дотянуться ни до одной. Стая работала слаженно.
В конце концов его брюки превратились в лохмотья. Всё, что было в карманах, щедро разлетелось по асфальту и было подобрано смуглыми подростками. Он лежал на земле и тяжело дышал. Он уже совсем не сопротивлялся, когда одна из цыганок сорвала с его шеи золотую цепочку.
До того утра я думал, что цыгане могут загипнотизировать и украсть меня, поэтому с ними нельзя разговаривать. После я был уверен, что им ничего не помешает просто засунуть меня в какой-нибудь мешок и увезти далеко-далеко, туда, откуда я никогда не вернусь. Поэтому к ним нельзя даже приближаться. Мою уверенность подпитывала бабушка, предостерегая, чтобы я никогда не уходил со двора. И я, конечно же, уходил, но цыганский радар работал у меня отменно. Всегда.
Последний поворот на соседнюю аллею за спиной. На меня надвигается пёстрая стена цыганских женщин с детьми. Ловлю любопытные взгляды с боковых аллей. Кто-то снимает на камеру телефона. Я продолжаю идти прямо по центру аллеи. С каждым шагом мои внутренности всё больше сжимаются в комок, их словно засасывает маленькая чёрная дыра внутри меня.
Я потерял сына! Только задень меня!
До столкновения десять шагов. «Ещё не поздно развернуться и обойти, это всю жизнь спасало. Они беспощадные и им ничего не будет, их даже не найдут». Но я не слышал самого себя. Я осознанно шёл на таран. Я потерял сына! Я заслуживаю наказания!
Пять шагов! Встречаюсь взглядом с самой крупной из них. Она чуть ниже меня и намного шире. Она – неоспоримый авторитет, она наверняка щёлкает таких как я одним взглядом. Но не сегодня! Смотрю сквозь неё и продолжаю идти вперёд. Чёрная дыра в моём животе превратилась в точку, вокруг неё лишь вакуум. Я готов ко всему.
Три шага… Два…
Цыганка отводит взгляд и отступает в сторону. Следом за ней, как по команде, расступаются все остальные. Они огибают меня, даже не касаются, я словно Моисей, перед которым расступилось море.
Чёрная дыра в моём животе слегка увеличилась, выпуская мои внутренности на волю, но тут же схлопнулась, едва не засосав всего меня. За табором семенил мой малыш, беззаботно болтая с цыганской девочкой его возраста. Я остановил детей и ощутил, как мою спину пронзают десятки чёрных глаз. Обернувшись, я увидел не женщин, а свору, готовую накинуться на меня по одному сигналу.
Мне некуда деваться, снова я его не потеряю. Я взял сына за руку и приготовился отбиваться ватными ногами, мутной головой, кусаться, но не выпускать детей из рук. Откуда-то из толпы донёсся скрипучий крик на непонятном мне языке, и цыганская малышка, что-то шепнув моему Казанове, присоединилась к своим.
– Ты хоть понимаешь, что я тебя искал? – сдерживая комок слёз в горле, спросил я.
– Я тоже тебя искал, а девочка сказала, что отведёт меня к тебе.
Я до сих пор не знаю, как правильно относиться к цыганам, почти все они меня настораживают. Но однажды они вернули мне сына, забрав взамен мой самый сильный страх.
