Тихое сердцебиение не давало ей окончательно потерять рассудок, и она затихла, напряженно вслушивалась в этот сладостный ритм. Прошло немного времени и Делена, вновь заговорила.
– Сегодня ночью ты мне приснился, и ты был таким веселым. Вот только во сне не было этого острова, и мы познакомились в обычном кафе, куда я любила ходить с Катериной. Это самое лучшее кафе в моем родном Ханске. Мы танцевали с тобой, и ты все время смеялся. Нам было так весело и хорошо вдвоем. А помнишь, как мы впервые встретились? Я приняла тебя за старика и думала, что ты какой-то сумасшедший пленник, случайно вырвавшийся на свободу. Я тогда очень сильно испугалась… Ты был таким грозным… А теперь я люблю тебя и даже не знаю, когда это всё случилось. Делена прижалась к любимому еще сильнее, оставляя на его рубашке мокрые пятна, и продолжала с ним говорить. А Дэвон все также лежал неподвижно, вот только из уголка его глаза, сбежала одинокая слезинка.
– Мне всегда казалось, что я никогда не смогу полюбить мужчину. Мои родители были очень несчастливы в браке, и я даже не знаю, что между ними происходило, но в итоге отец убил мою мать у меня на глазах. Всем, кого я знала, чувства приносили только страдания, и мне казалось, что любовь – это наказание, а не благо. А потом я встретила тебя и теперь ты умираешь, но я ни на секунду не пожалела о том, что ты был в моей жизни, я не забуду ничего, останусь рядом до последнего вздоха.
Делена продолжала лежать рядом с Дэвоном роняя ему на грудь слезы и гладить его потускнувшие волосы. Она начала считать медленные вздохи боясь, что каждый из них может стать последним и отчаянно молиться за его душу. Время медленно отсчитывало минуты.
***
Эбби сидела на маленькой лавке напротив дома и безучастно смотрела на дверь. Солнце уже давно скрылось за горизонтом и на небе ярко засияли многочисленные звезды. Вокруг стояла абсолютная тишина. Луна медленно плыла по небу периодически прячась за редкими тучами, а Эбби все ждала, но дверь не открывалась. Где-то за спиной скрипнула другая дверь и яркий льющийся из дома свет ненадолго осветил широкую улицу, а затем послышались шаркающие шаги. Эбби даже не обернулась, она и так знала, что это Эмили, местная повитуха. Она тоже не спала и теперь вышла, тяжело присаживаясь рядом. Эмили развернула в руках тонкую шаль и накрыла им плечи Эбби.
– Еще не выходила? – тихо спросила она, хотя и так знала ответ.
Она зажгла принесенную с собой масленую лампу и поставила её на траву рядом с лавкой.
– Я закончила саван, – продолжила она свой монолог, – думаю мальчику будет в нем уютно. – Эмили тяжело вздохнула и обняла Эбби своей тяжелой полной рукой. – Ты бы поплакала моя дорогая, тебе станет легче, – но Эбби не реагировала. Она сидела натянутая словно струна и непрерывно смотрела на дверь.
Эмили снова вздохнула.
– Может мне сходить посмотреть, что там происходит? – предложила женщина, но Эбби только упрямо схватила её за руку, и она не сдвинулась с места. – Ну, хорошо, а ты уверена, что правильно поступила, приведя её сюда? Что ты знаешь о ней? Она ведь чужая.
Эбби смерила Эмили тяжелым взглядом и отвернулась, не удостоив ту ответом, но женщина не сдавалась.
– Зачем она здесь, Эбби? Ты поступила опрометчиво приведя её сюда, а вдруг это навредит нам? Что если наши мучители узнают?
Эбби продолжала гипнотизировать взглядом закрытую дверь, и Эмили замолчала. Старое масло слабо потрескивало в закопчённой лампе, резко похолодало, а в деревне померкли все огни. Уставшие жители давно уснули, не дождавшись похоронного гонга по соплеменнику и только две женщины упрямо сверлили глазами закрытую дверь. Эмили нетерпеливо заерзала на неудобной лавке и вновь обратилась к Эбби.
