– Сэр, мы русские... русские спасатели, прилетели к вам из России, чтобы помочь...
При слове Россия лицо гаитянского военного немного смягчилось.
– О, Россия, я знаю... Это водка, Ленин, коммунизм и балалайка... Мне об этом рассказывали кубинские бородачи... – гаитянин говорил на вполне понятном для Локиса английском. Это обнадеживало.
– Чего он лопочет? – в один голос спросили Володю Демидов и Колесников.
– Про водку, Ленина, коммунизм и балалайку я уловил, но что именно он говорил, не понял... – после небольшой паузы добавил командир спасателей.
– По делу он пока ничего еще не сказал, – шепнул Локис, – говорит, что про Россию слышал...
– Уже кое-что, – буркнул Демидов. – Ты им объясни, что эти америкосы первыми напали на нас, мы просто вынуждены были обороняться. А ты лежи и не вертись, а то еще получишь.
Последние слова были обращены к попытавшемуся поднять голову сержанту «МР».
– Простите, сэр, – не обращая внимания на то, что Локиса отвлекают, продолжал говорить гаитянин, – я не представился. Меня зовут Жозеф Лепью, я помощник коменданта временной администрации Порт-о-Пренса. Что здесь произошло?
– Эти люди, – Локис кивнул на военных полицейских, – напали на нас, едва мы вышли из самолета. Нам пришлось применить силу...
Гаитийский офицер глянул на «пленных».
– Это военный американский патруль, он нам не подчиняется. Но мне известно, что американцы решили не пускать на наш остров других иностранцев, которые хотят нам помочь справиться с национальным бедствием. Лично я против такого решения...
– И что нам теперь делать? Возвращаться обратно?
– Ни в коем случае! Что вы! – заволновался помощник коменданта. – Правительство Гаити с одинаковой благодарностью примет любую помощь от любого государства...
Локису показалось, что офицер даже покраснел от возмущения, хотя его черная, с лиловым оттенком, кожа вряд ли позволила бы это увидеть.
– Я немедленно свяжусь с комендантом администрации, и он обязательно найдет удобное место, где вы сможете разбить свой лагерь. Подождите минуточку...
Гаитянин быстро подошел к джипу и принялся с кем-то разговаривать по рации.
– Ну, что там, Вовка? – нетерпеливо спросил Демидов.
– До чего договорились? – поддакнул Колесников.
– А хрен его знает, – пожав плечами, откровенно признался Локис. – Он пошел с кем-то связываться, чтобы про нас доложить...
– А еще говорят, что у нас в России бардак и бюрократия, – хмыкнул Демидов. – Им, козлам немытым, помощь предлагают, почти халявную, а они не могут решить, что с ней делать...
– А этих куда девать? – Колесников кивнул на продолжавших лежать американцев.
– Да хрен его знает...
– Алло, русские, – сержант-полицейский приподнял голову, – кто из вас говорит по-английски?
– Этому чего надо? – тут же встрепенулся Демидов. – Лежи, тебе сказали... до особого распоряжения. Переведи ему, Володька.
– Лежите спокойно, сэр, – сказал Локис по-английски. – Ваша судьба и судьба ваших подчиненных зависят только от вашего благоразумия.
– Кто вы такие? – обрадовавшись, что хоть кто-то с ним разговаривает на его родном языке, спросил сержант. – Только не говорите, что вы спасатели. За годы службы в военной полиции я многое повидал... Вы не похожи на спасателей, вы ведете себя как коммандос.
– Мы – русские спасатели, а это ко многому обязывает, – насмешливо ответил Локис и отвернулся от сержанта, давая понять, что не намерен больше с ним разговаривать.
