Он уставился на клочок бумаги, который держал в руке, и задался вопросом, что на нем написано и какие события он задерживает, не бросая листок в огонь.
Улыбка изогнула его губы. Он держал лист над корзиной. Если отпустить его, он упадет вниз и сгорит. Тогда произойдет то событие, которое он откладывал.
Его пальцы расслабились. Бумага соскользнула на долю дюйма. Внезапно он крепко сжал лист и оттащил в безопасное место. Его лоб покрылся мурашками. Капли пота увлажнили его. Это озадачило его. Это было почти так, как если бы где-то в его сознании была ужасная тревога. Но он был совершенно спокоен.
Он снова уставился на разорванный лист бумаги, на его губах играла улыбка. Медленно и неторопливо он сложил его и, достав бумажник, спрятал в надежном месте.
Он бросил последний взгляд на безмолвного робота, щелкающую пишущую машинку, затем пересек площадку, подошел к лестнице и спустился по ней на дорожку.
И снова он не увидел никаких признаков движения, за исключением редких обрывков плавающей обугленной бумаги, которые падали сверху. Он снова перешел ручей по пешеходному мосту. Тогда он пошел медленнее, ища краем ботинка след, который оставил на утоптанной тропинке.
Он чуть не пропустил его, заметив только тогда, когда перешагнул через него. Остановившись, он обернулся и посмотрел назад, туда, откуда пришел. Впереди виднелись широколиственные деревья, так похожие на клены, тропинка, по которой он пришел.
Он начал поворачиваться – и мир вокруг него перевернулся вверх дном. Белое лицо девушки мелькнуло в лобовом стекле автомобиля, внезапно исчезло и закружилось в безумном вращении, пока лицо не перевернулось вверх ногами, а затем исчезло мимо него.
Глухой гулкий звук взорвался в его сбитом с толку сознании. Дикие силы швыряли его внутри машины так быстро, что невозможно было сказать, где верх, а где низ.
Все закончилось так же внезапно, как и началось. В мертвой тишине он услышал визг тормозов. Он подумал, не девушка ли это остановила свою машину, чтобы вернуться, но не повернул головы, чтобы посмотреть.
Он пытался согласовать последовательность событий, вызванную его чувствами. Это было невозможно. Он провел по меньшей мере два часа, поднимаясь по этой тропинке, наблюдая за статуей робота и снова спускаясь туда, где он впервые появился.
И все же, если это вообще произошло, то произошло менее чем за долю секунды, поскольку события при столкновении начались именно с того места, где они остановились.
Он открыл глаза, увидел кремовую глянцевую поверхность потолка и сразу понял, что находится в больнице. Не поворачивая головы, он позволил своим пальцам исследовать чистые пахнущие простыни, больничный халат, повязанный вокруг шеи.
Послышались шаги. Медсестра посмотрела на него сверху вниз со спокойной улыбкой.
– Чувствуешь себя хорошо? – спросила она.
Он наклонил голову в почти незаметном кивке. Медсестра ушла. Когда дверь за ней закрылась, послышался свист ветра, но он не потрудился повернуть голову, чтобы посмотреть.
Через несколько минут снова послышался скрип двери. Несколько пар шагов приблизились к кровати. Двое мужчин, вероятно, врачи, посмотрели на него сверху вниз.
– Как сегодня чувствует себя пациент? – спросил один из них.
– Сегодня? – эхом отозвался Лин. – Как долго я здесь нахожусь?
– Почти неделю.
Все нахлынуло потоком. Он мог вспомнить часы мучительной боли, во время которых он взывал к ним, чтобы они избавили его от страданий, по крайней мере, две ужасные кошмарные сцены, где он был окружен сверкающими хромированными предметами и ужасным запахом эфира.
