Гребень Ветра, Сан-Себастьян
23:53
Патрульная машина и скорая помощь были единственными, еще остававшимися у Гребня Ветра. Вокруг уже безраздельно властвовал шторм, который, после пробных накатов, перешел к полномасштабному наступлению. Внутри полицейской машины «Сеат Леон» разворачивалась жаркая дискуссия, угрожавшая захлопнуть дверь, приоткрывшуюся благодаря обнаружению рыбной косточки. Айтор, сидевший на заднем сиденье, не переставая крутил в пальцах пластиковый контейнер. Внутри него лежала та самая находка – нечто тонкое и острое, как шип. Судмедэксперт знал, что нашел что-то очень важное, но еще не понимал – почему. Они должны были – вместе с его новым и неожиданным помощником Отаменди – выяснить происхождение этой косточки. Для этого им нужно было отклониться от протокола и убедить его напарницу Ирурцун. С этим как раз и возникла проблема.
– Я не собираюсь одна сопровождать скорую, – решительно заявила Ирурцун со своего водительского сиденья. – Это против инструкций.
– Ты просто проследишь, чтобы тело доставили в морг, и потом вернешься в участок. Точка. А мы тем временем попробуем выяснить происхождение найденной нами улики, только и всего, – ответил полицейский Отаменди с таким видом, как будто все это было самым обычным делом.
– Вот уж не надо! Рассказывай это стажеру, – ответила женщина-полицейский, кивнув в сторону Айтора. – Мы-то с тобой знаем, что все это не просто так, а из-за твоих отношений с Эчеберрией.
– То, что я имею против Эчеберрии, не имеет значения, – недовольно буркнул эрцайна.
– Разумеется, твое мнение о нем ничего не значит, – без малейшего замешательства ответила Ирурцун, ткнув пальцем в грудь своего напарника. – А вот то, что он думает о тебе – или обо мне, – очень даже имеет значение. Потому что он наш начальник – и это он решает, кто получит выговор, а кто останется без работы.
Айтор сидел молча, пытаясь придумать, как склонить весы спора в свою пользу. Едва он открывал рот, собираясь вступить в разговор, как раздавалась очередная реплика одного из полицейских, не давая ему ничего сказать.
– Не забывай, что ты уже не инспектор, – продолжала гнуть свою линию Ирурцун.
Айтор едва не подпрыгнул в своем кресле. Она сказала «инспектор»? Он явно многого не знал, это уж точно, но ему меньше всего сейчас хотелось впутываться во внутренние разборки. В любом случае сейчас Отаменди был его единственной надеждой: если полицейскому не удастся настоять на своем, то Айтору ничего не останется, кроме как поехать в морг, а потом – домой, чтобы лежать в прострации на кровати, глядя в потолок. «Телепотолок» – называл это Айтор. Он ненавидел такое свое состояние.
– Ты готов из кожи вон лезть, чтобы доказать Эчеберрии, что ты крут, а он не прав. И тебе не важно, что это может разрушить карьеру мне или этому новенькому, – продолжала женщина-полицейский, повернувшись в сторону Айтора.
Скорая с включенным проблесковым маячком тронулась с места и приблизилась к патрульной машине, побуждая ее тоже ехать. Время выходило. Нужно было срочно что-то придумать.
– А ты, судмедэксперт. Ты хоть понимаешь, куда суешься? – Ирурцун принялась сверлить его взглядом через стекла своих очков. – Твоя работа – собрать образцы и отвезти их в институт. Ни ты, ни мой напарник не имеете права сами инициировать расследование.
– Ну, вообще-то я имею право, – заявил Айтор, увидев наконец, за что можно было зацепиться.
