Исследовательница поставила пробирку в округлый прибор со множеством отверстий. Затем она закрыла крышку и нажала кнопку.
– Значит, эта косточка не могла сама по себе попасть в тело? – спросил Айтор, завороженно глядя на работавший прибор – центрифугу, служившую для разделения компонентов смеси. У них в институте тоже была подобная.
– В тело человека? – уточнила Эва.
– Да, человека.
– Определенно нет. Я полагаю, вероятность этого крайне ничтожна, – уверенно заявила исследовательница.
Айтор отошел от нее и, приблизившись к Отаменди, повторил:
– Вероятность крайне ничтожна! Косточка не могла сама по себе попасть в тело, инспектор. Мы имеем дело с убийством.
Полицейский повернулся к нему.
– Вот когда образец будет идентифицирован, тогда можно будет решать – действительно ли мы имеем дело с убийством. Договорились? И не называй меня инспектором.
– И еще одно замечание: косточка внутри полая, – сообщила исследовательница, рассматривая образец на свет.
– Вы сказали «полая»? – переспросил Айтор.
– Совершенно верно. Если присмотреться, то можно увидеть полость, пронизывающую всю косточку. Она выглядит более светлой.
Девушка положила образец в микроскоп. Айтор подошел и посмотрел в окуляры: в объективе был хорошо виден желтоватый удлиненный предмет, по всей длине которого тянулась более светлая полоса.
– Это так и должно быть?
– Нет.
– И что это означает?
– Я бы сказала, что это было сделано с какой-то целью, – предположила исследовательница.
«На кой черт кому-то нужно было проделывать полость в косточке?» – мысленно произнес Айтор. Он повернулся к Отаменди, но тот стоял молча, с самым невозмутимым видом. Судмедэксперт был в некоторой растерянности. Можно ли было доверять заключениям этой девушки-аспирантки? На первый взгляд она заслуживала доверия, но происходящее все равно казалось очень странным.
– А разве легко было это проделать, не повредив косточку во время такой манипуляции? – спросил Айтор.
– Думаю, трудно, – подтвердила Эва. – Для этого нужно было особое мастерство и аккуратность.
– И соответствующее оборудование, – добавил Айтор.
– Самое обычное, – ответила аспирантка. – Ничего такого, чего нельзя было бы найти в любой лаборатории.
Испытывая некоторую неуверенность, Айтор направился к микроскопу. Ему никогда еще не доводилось исследовать ничего подобного – а ведь стенки рыбной косточки казались такими тонкими и хрупкими, как древний папирус. Черт возьми, но ведь он был судмедэкспертом! Разве существовал только один специалист в мире, способный проводить такие манипуляции? Конечно же, все это мог сделать и другой человек. Айтор взял пинцет и перевернул образец, чтобы рассмотреть его со всех сторон; на одной из поверхностей он заметил нечто похожее на едва различимый узор.
– Вот это да! – громко воскликнул судмедэксперт, что привлекло к нему внимание полицейского и аспирантки. Он достал из кармана фонарик и направил его свет на косточку.
– Что случилось? – Эва уже стояла рядом с ним.
– Вот, смотрите, поверните образец так, чтобы свет падал нужным образом, – произнес Айтор, отодвинувшись в сторону, но не убирая свой фонарик.
– Ничего не вижу… Хотя… подождите-подождите.
– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – недовольно проворчал Отаменди.
Исследовательница подняла свои миндалевидные глаза от окуляров микроскопа. На этот раз она была действительно потрясена.
– На косточке что-то написано.
