Лучшая-подруга-Бегонья… Айтор засмеялся при этой мысли. Он был, наверное, последним человеком, кому стало известно, что Бегонья на протяжении последних пятнадцати лет тесно дружила с его тетей. Можно сказать, они вырастили его вместе. Теперь женщины жили вдвоем, и Айтор отдавал тете символическую арендную плату за ее квартиру.
В конце концов он поднялся и посмотрел в окно – из этой квартиры, расположенной на последнем этаже, открывался обширный вид. Айтор пригляделся: далеко за площадью, над мостом Мария-Кристина, с огромной скоростью летел пластиковый пакет, подхваченный бурей. Разыгралась галерна, и ветер с дождем всё усиливались. На площади не оказалось ни души, и терраса бара была разобрана. Он успел вовремя вернуться домой, когда в воздухе уже чувствовался одновременно и жар и холод, асфальт «источал озон» (так его тетя называла этот характерный запах, предшествующий буре) и начали падать первые тяжелые капли дождя, точно предвестники надвигавшегося ненастья. Квартира, где он жил, находилась на площади Бильбао, над книжным магазином «Доности»[3].
«Какой-то оксюморон», – подумал Айтор.
Из задумчивости его вывело жужжание, донесшееся из рюкзака. Когда он достал свой телефон из наружного кармана, на экране высветились девять цифр – чей-то незнакомый номер.
– Да?
– Это доктор Айтор Инчауррага?
Высокий мужской голос на другом конце линии звучал, прерываемый свистом ветра. Он говорил быстро и уверенно.
– Да, это я. – Айтор немного замялся из-за того, что его назвали доктором.
– Вас беспокоит инспектор Эрцайнцы[4] Хабьер Эчеберрия. Я вас не слишком потревожил?
– Ну, я недавно пришел домой и как раз собирался…
– Мне нужно, чтобы вы приехали сюда, к Гребню Ветра.
– Что?
– В общем… я могу обращаться на «ты»?
– Да, конечно.
– Так вот, Айтор: у нас труп и нам нужен судмедэксперт.
– Но я… я ведь еще не судмедэксперт. То есть пока еще не совсем.
– Я знаю, что ты ординатор, но для нас это не проблема. Я поговорил с твоей начальницей, ты сейчас находишься в статусе дежурного специалиста, так что с юридической точки зрения мы вполне можем к тебе обратиться.
– Вы говорили с директором? Но она ведь сейчас в отпуске…
– Да, я это понял. Мой звонок не слишком ее обрадовал, но она дала добро на то, чтобы ты выехал на осмотр тела. Если честно, она бы, наверное, согласилась даже, чтобы выехала хоть мартышка с бубном – лишь бы ее оставили в покое. Ты не обижайся, я вовсе не имею в виду…
– Ничего-ничего, я понимаю.
Его и правда только что сравнили с мартышкой?
– В общем, тут все просто, все просто. Судья-следователь выехала на место, но она тоже новенькая и чересчур нервничает, поэтому, чтобы подстраховаться, потребовала присутствия судмедэксперта. Ну, ты же понимаешь – женщины…
Нет, он этого не понимал.
– И что вы хотите, чтобы я сделал?
– Ну, то, что вы всегда делаете: с сосредоточенным видом рассматриваете гематомы, подбираете с земли волосок пинцетом, что-то фотографируете… Все очень просто: ты приезжаешь, констатируешь смерть, госпожа судья остается довольна, и ты едешь домой спать. Завтра напишешь отчет. Это чтобы был задел для работы на понедельник. Главное, возьми с собой фотоаппарат, чтобы сделать снимки.
Айтор несколько секунд молчал, размышляя. На протяжении последних шести месяцев он только и мечтал о настоящем деле, однако теперь, стоя у окна в своей квартире, вдруг почувствовал, что страх оказаться не на высоте парализовал его. Да пусть делают с ним что угодно, лишь бы не выходить из дома в такую грозу!
