– Епископ Гардинер.
– Страшно было?
– До дрожи в коленях, Кит. Он отвратительный тип – не приведи Господь перейти такому дорогу! Однажды я видела, как он вывихнул палец мальчику-певчему за фальшивую ноту. Я ничего не знала, поэтому мне он навредить не смог, однако все мы помнили о судьбе Анны Болейн[15].
– Еще бы. И закончилось все точно так же.
– Именно. Король отказался говорить с Екатериной, как в свое время с Анной. Бедняжка обезумела от страха – с воплями бежала по длинной галерее в одном нижнем платье. До сих пор помню ее крики. В галерее было полно людей, но никто не взглянул на нее, даже Норфолк – ее родной дядя, представляешь? – Анна теребит распустившийся шов на юбке. – Слава богу, меня не заставили прислуживать ей в Тауэре. Я бы не вынесла, Кит, – смотреть, как она поднимается на эшафот, снимать с нее чепец, обнажать шею… – Анну пробирает дрожь.
– Бедное дитя, – шепчет Екатерина.
– А теперь ходят слухи, что король ищет себе шестую жену.
– Кого называют?
– Кого только не называют! Каждую незамужнюю даму, даже тебя.
– Какая нелепость… – бормочет Екатерина.
– Все ставят на Анну Бассет, но она совсем девочка, даже младше предыдущей. Не верю, что он может вновь согласиться на такую юную девицу. История с Екатериной Говард его потрясла. Однако семья Анны упорно проталкивает ее вперед – сшили ей новый гардероб…
– Ох уж эти придворные нравы! – вздыхает Екатерина. – А ты знаешь, что Уилл прочил Маргариту в невесты Сеймуру?
– Ничуть не удивлена! – машет рукой Анна. – Уилл с Сеймуром – не разлей вода.
– Так или иначе, этому не бывать! – резко заявляет Екатерина.
– Значит, главный придворный сердцеед тебя не очаровал?
– Ни в малейшей степени. На мой взгляд, он… – Екатерина пытается подобрать слово, раздосадованная тем, что весь последний час Сеймур не идет у нее из головы. – Короче говоря, ничего особенного.
– О, с тобой многие не согласятся! – замечает Анна, кивая на группу молоденьких фрейлин, болтающих за шитьем у камина. – Когда он проходит мимо, они трепещут, как бабочки, пойманные в сети.
Екатерина пожимает плечами. Она не из бабочек.
– Неужели он до сих пор не женат? Ему ведь, должно быть, лет двадцать девять?
– Тридцать четыре!
– А по нему не скажешь! – удивляется Екатерина. Значит, Томас Сеймур старше нее самой!
– Согласна. – Немого помолчав, Анна добавляет: – Одно время ходили слухи, что он питает интерес к герцогине Ричмонд.
– К Марии Говард? Разве Говарды и Сеймуры не…
– Да, они не питают друг к другу симпатии – вероятно, поэтому слухи и обернулись ничем. Я думаю, он намерен сделать более блестящую партию.
– Что ж, в таком случае Маргарита ему не подойдет.
– В ее венах все же течет кровь Плантагенетов! – возражает Анна.
– Пускай так, однако я бы назвала это хорошей партией, а не блестящей.
– Пожалуй.
Маргарита возвращается, насмотревшись на гобелены. По пути дамы провожают ее взглядом и перешептываются.
– Ну как, нашла отца, Маргарита? – спрашивает Анна.
– Да, на поле брани подле короля.
Из спальни леди Марии выходит Сюзанна Кларенсье, и в покоях начинается волнение. Властным тоном Сюзанна объявляет:
– Она изволит одеваться. – И добавляет, повернувшись к Екатерине: – Попросила, чтобы именно вы выбрали для нее наряд.
Заметив неудовольствие Сюзанны, Екатерина спрашивает:
– Что вы посоветуете? Темные тона?
– Ни в коем случае! Лучше что-нибудь бодрящее.
– Конечно же, вы правы. Подберу что-нибудь яркое.
