Криво усмехнувшись, я убираю руки, присаживаюсь на стол и просто смотрю. На то, как уже она хватается за собственное горло. Как испуганно расширяются зрачки, как бледнеет загорелая даже сейчас, в середине весны, кожа.
— Я, мышка, не работаю с тем, о ком ничего не знаю. — И вроде ничего особенного в ней нет, но внутри вдруг подаёт голос несвойственная мне жалость. — А твоё лицо слишком часто мелькало на первых полосах и в полицейских сводках. Года два назад?
— Полтора, — после недолгой паузы она, наконец, берёт себя в руки. Смотрит исподлобья. Похоже, до мышки доходит, что раз она всё ещё здесь, а не в лапах дюжих мОлодцев, сдавать её просто из вредности я не собираюсь. — И что дальше? Будешь шантажировать отца?
— Андрея Михайловича? — Хмыкнув, я опираюсь ладонями о столешницу. — Мне ни за каким чёртом не сдался местный олигарх. Мне даже неинтересно, почему ты сбежала от любимого папы… во сколько? В девятнадцать?
— В восемнадцать, — мрачно отзывается она, обхватывая себя руками.
— Пусть в восемнадцать, — с интересом склонив голову. — Гораздо больше него мне нужна ты.
И Майя правильно трактует мой меркантильный интерес, ещё больше насупившись.
— Видишь ли, это не просто бизнес, это моя страсть. И трогать, а, тем более, забирать своё я не позволю. Вот только одна мышка оказалась слишком исполнительной. Информацию передала, деньги наверняка получила и выбесила меня не столько фактом промышленного шпионажа, сколько наглостью.
Для лучшего эффекта посверлив её недовольным взглядом, я возвращаюсь за стол.
— Я не хочу к отцу и… — Майя встряхивает волосами и они закрывают половину лица. Резким движением откидывает густую гриву, встречается со мной взглядом. — Чего ты хочешь? За молчание.
С ироничной ухмылкой откидываюсь на спинку кресла.
Вот за что, а за это мне ещё не платили ни деньгами, ни услугами. А мышка Майя готова. Причём на многое готова, не зря закусила губу, не зря смотрит так отчаянно и решительно одновременно. Даже интересно становится, что такого мог сделать золотой папочка, чтобы дочка выпорхнула из клетки, да ещё с таким шумом. Потому что те давние поиски имели всероссийский масштаб. И тем удивительнее, что её не поймали, это личико не меньше полугода мелькало просто везде, от досок с уличными объявлениями до рекламы по тв. Въелось на подкорку каждого жителя города, встречая в магазинах, метро и на баннерах.
И ведь не нашли её даже с таким размахом, так что мышка выбрала подходящую для себя профессию. За столько времени не попасться настойчивому родителю это надо уметь.
— Так что? — гораздо более нервно повторяет Майя.
Сидит, дёргается. Пальцы сцеплены в замок, губа прикушена.
Снова притворяется или на этот раз действительно психует?
Можно и выяснить, доводя мышку до истерики. Например, поинтересоваться, что она в принципе может предложить. А потом доказать, что все её услуги полная чушь. И загнать в угол, а вот дальше имелись варианты.
Либо она согласится на всё, что я попрошу, сразу, либо найдёт выход вроде сегодняшнего с пожарной лестницей. И тогда снова придётся побегать.
Вспомнив собственные упражнения, я с досадой морщусь.
На часах третий час ночи. И откровенно лень заморачиваться с доведением её до невроза. Потому что завтра в одиннадцать встреча с представителем китайцев, последняя, чтобы перетянуть проект на себя. Да и помимо этого дел по горло, так что мышке фантастически везёт на доброго и уставшего меня.
