Через два часа прозвучал сигнал к подъёму. Калеб был в предвкушении сегодняшнего дня, спал крепко без сновидений и пробуждение не вызвало трудностей. Он быстро заправил кровать, умылся вместе с остальными, и Гару повела его в столовую. Шатёр со множеством столов, вмещающий, наверное, четыреста или даже пятьсот человек. Вспомнились армейские будни. Калеб ощущал себя полным энергии, молодым и голодным. Мясо на завтрак, обед и ужин обязательно присутствовало в рационе героев. Птица, животные, рыба – всё это добывали сами воины в свободное от тренировок время. Похоже, живности в царстве Ареса было не счесть. Во время завтрака Гару рассказывала, откуда доставляют те или иные продукты, которые не водились в Политонирооне. А, поскольку, за их столом присутствовали ещё восемнадцать человек, многие также делились своими знаниями. Оказалось, на пирах в честь малых и больших побед часто употребляют продукты с земли. Человеческие изобретения – шоколад, селекционные овощи и фрукты, выпечка, разные виды сыров. Воины – прекрасные охотники и собиратели, но не виноделы, и уж тем более не животноводы. Поэтому Дионис поставлял им вина, как и всему Олимпу, Гера снабжает всех молочными продуктами, за Афродитой числятся дары моря и нежнейшая голубятина – деликатес среди дичи.
Сегодня тренировка проходила на стрельбище.
–
На каком языке тут все разговаривают? – пытался распознать речь солдат Калеб. Он привык, что к нему все обращаются по-английски. Между собой же окружающие общались на самых разных языках.
–
Здесь множество диалектов со всего мира, – пояснила Гару. – Бессмертные обращаются к каждому собеседнику так, чтобы его поняли. Но среди простых солдат, даже среди героев, таковых нет. Так что я буду твоим переводчиком.
–
Будете всегда рядом, принцесса?
–
Ближайшие четыря дня, пока не вернёмся в Лондон.
Всё, что Гару наметила и пообещала Калебу перед поездкой, осуществилось в точности. Первый день он брал уроки у самых метких стрелков, учился обращаться с невиданным прежде стрелковым оружием. Был счастлив, как мальчишка в тире. Даже уговорил свою переводчицу присоединиться к нему. Гару стреляла без промаха. Также, как и метала ножи, топоры и копья на следующий день. Но это были, по её словам, развлечения. Третий, самый ответственный урок, проходил на арене для сражений. В образе гладиатора Калеб выглядел несчастным. Овладеть искусством боя холодным оружием, конечно же, за один день он не смог. Хотя отдался урокам со всем упорством. К вечеру у него болело всё тело, он едва мог ходить, полученные мелкие раны ныли. За третий день он совершил несколько личных подвигов:
выстоял в бою против начинающего гладиатора четырнадцати лет (мальчишка, к слову, стоил бы двух десятков своих ровесников, окажись он в Англии);
сумел при помощи одного ножа поймать и связать аллигатора, нанеся тому минимальный ущерб, нож был нужен, скорее, для защиты;
самостоятельно победил молодую химеру (голова льва, тело собаки, когти росомахи и какой-то вараний хвост-хлыст).
Вечером местный повар любезно предложил ему рагу из мяса убитой им химеры, в ответ на это Калеб столь же любезно отказался. Зато его товарищи по учёбе с удовольствием накинулись на угощение, желая инспектору здоровья и дальнейших побед. Помимо того, что он не хотел есть ни собачатину, ни варана, Калебу вовсе было не до еды. Служанки Ареса, феи мануальной терапии, как их рекомендовал бог, сделали гостю трехчасовой массаж, после чего он расслаблялся в бане. Чувство было такое, словно душа покинула тело, освободилась от всего тяжелого, что есть в жизни, и свободно парила в ауре блаженства. Вернуться к реальности Калебу помогло плавание в бассейне. Проплыв пятьсот метров, он освежился, но и окончательно вымотался. Перед сном выпил только чай и уснул практически мёртвым сном. Теперь понятно, почему в школе Ареса никто никогда не страдал бессонницей. Ежедневные тренировки обычного воина выглядели примерно так, как три дня Калеба, помещённые в двенадцать часов.
