Гарики на все времена. Том 2 - страница 14



прожитые мной не хуже дней,

и за то, что с возрастом не очень

сделался я зорче и умней.

436


Ощущаю опять и снова

и блаженствую, ощутив,

что в Начале отнюдь не слово,

а мелодия и мотив.

437


Устав от евреев, сажусь покурить

и думаю грустно и мрачно,

что Бог, поспеша свою книгу дарить,

народ подобрал неудачно.

438


Мне странны все, кто Богу служит,

азартно вслух талдыча гимны;

мой Бог внутри, а не снаружи,

и наши связи с ним интимны.

439


Для многих душ была помехой

моя безнравственная лира,

я сам себе кажусь прорехой

в божественном устройстве мира.

440


Часто молчу я в спорах,

чуткий, как мышеловка:

есть люди, возле которых

умными быть неловко.

441


Те, кто хранит незримо нас,

ослабли от бессилия,

и слезы смахивают с глаз

их шелковые крылья.

442


Много лет я не верил ни в Бога, ни в черта,

но однажды подумать мне срок наступил:

мы лепились из глины различного сорта —

и не значит ли это, что кто-то лепил?

443


Ни бесов нет меж нас, ни ангелиц,

однако же заметить любопытно,

что много между нами ярких лиц,

чья сущность и крылата, и копытна.

444


Успешливые всюду и во многом,

познавшие и цену, и размерность,

евреи торговали даже с Богом,

продав Ему сомнительную верность.

445


Бога нет, но есть огонь во мраке.

Дивных совпадений перепляс,

символы, знамения и знаки —

смыслом завораживают нас.

446


Человек человеку не враг,

но в намереньях самых благих

если молится Богу дурак,

расшибаются лбы у других.

447


Это навык совсем не простой,

только скучен и гнусен слегка —

жадно пить из бутылки пустой

и пьянеть от пустого глотка.

448


Взяв искру дара на ладонь

и не смиряя зов чудачества,

Бог любит кинуть свой огонь

в сосуд сомнительного качества.

449


Дух любит ризы в позолоте,

чтоб не увидел посторонний,

что бедный дух порочней плоти

и несравненно изощренней.

450


Подозрительна мне атмосфера

безусловного поклонения,

ибо очень сомнительна вера,

отвергающая сомнения.

451


Творец таким узлом схлестнул пути,

настолько сделал общим беспокойство,

что в каждой личной жизни ощутим

стал ветер мирового неустройства.

452


Какой бы на земле ни шел разбой

и кровью проливалась благодать —

Ты, Господи, не бойся, я с Тобой,

за все Тебя смогу я оправдать.

453


Нечто тайное в смерти сокрыто,

ибо нету и нету вестей

о рутине загробного быта

и азарте загробных страстей.

454


Дети загулявшего родителя,

мы не торопясь, по одному,

попусту прождавшие Спасителя,

сами отправляемся к нему.

455


Не зря, не зря по всем дорогам

судьба вела меня сюда,

здесь нервы нашей связи с Богом

обнажены, как провода.

456


Я с первых дней прижился тут,

мне здесь тепло, светло и сухо,

и прямо в воздухе растут

плоды беспочвенного духа.

457


Судьбой обглоданная кость,

заблудший муравей,

чужой свободы робкий гость

я на земле моей.

458


Когда сюда придет беда,

я здесь приму беду,

и лишь отсюда в никуда

я некогда уйду.

459


1991 год

Второй иерусалимский дневник

Пришел в итоге путь мой грустный,

кривой и непринципиальный,

в великий город захолустный,

планеты центр провинциальный.

Россия для души и для ума – как первая любовь и как тюрьма

Мы благо миру сделали великое,

недаром мы душевные калеки,

мы будущее, черное и дикое,

отжили за других в двадцатом веке.

1


Остался жив и цел, в уме и силе,

и прежние не сломлены замашки,

а был рожден в сорочке, что в России

всегда вело к смирительной рубашке.

2


Мы жили там, не пряча взгляда,

а в наши души и артерии

сочился тонкий яд распада

гниющей заживо империи.

3


Россия, наши судьбы гнусно скомкав,

еще нас обрекла наверняка

на пристальность безжалостных потомков,