Гармония (3 в 1) - страница 15

– Поговорим еще, – хмуро сказал Николаев. – Вызывайте его сюда. Пусть забирает труп.

– А с ее дружком что делать?

– Вызывайте родных из Владивостока.

– Дык не получается пока. В смысле – родных обнаружить. Наши во Владивостоке пробили обоих по базам данных. Они никогда не пересекались. Она сразу после школы вышла замуж и уехала вместе с мужем за границу. Он приехал во Владивосток уже после ее отъезда. Работал в рекламной компании.

– Откуда приехал?

– Хрен его знает… Извините. Нет информации. Я попросил, чтобы опросили его коллег, но вы сами понимаете, это не очень быстрый процесс. У них своей работы выше крыши.

– Постарайтесь надавить на федеральный статус расследования.

– Нужен соответствующий запрос.

– Сделайте. Это нетрудно. Я договорюсь.

– Хорошо.

– Только до приезда родных нам необходимо вычислить третьего, который находился в квартире. Возможно, потребуется опознание трупов. За что мы можем зацепиться?

Лунин почесал за правым ухом.

– Думаю, нужно проверить исходящие звонки на их телефонах, а заодно поинтересоваться у стукачей о наличии в районе криминальных элементов с гомосексуальным прошлым.

– Соображаешь, – усмехнулся Николаев. – Последнее: почерк.

– Все совпало. Это его записи.

– В таком случае запроси для меня тетрадь из вещдоков. Почитаем, что он наваял. Может, там какие-нибудь зацепки имеются…

С тетрадью Лунин управился уже к вечеру. Расторопный парнишка оказался. Напрасно его отпустил Юго-Запад. Такое рвение нынче на вес золота. Несмотря на формальные требования к работе с вещдоками, тетрадь Николаев решил взять с собой. От нечего делать, он начал читать ее еще в вагоне метро. Ему никто не мешал – вагоны в это время едва заполнены на треть. Но вникнуть в суть написанного под убаюкивающий стук колес было нелегко. Действительно, какая-то абракадабра. Такое ощущение, что история выдернута из контекста другого повествования, в котором она, возможно, смотрелась более органично и что-то объясняла. Сам по себе этот рассказ ассоциировался с ампутированной рукой, и Николаев в полудреме все время соскальзывал на его начало: «Возле последнего необитаемого острова Земли столкнулись подводная лодка и самолет».

«Сложно объяснить, как это случилось». Если «сложно» объяснить, то автор предполагает, что объяснение все-таки возможно – пусть самое сложное. Но подводная лодка не может столкнуться с самолетом ни при каких обстоятельствах. Это очевидно. Для чего тогда придумана именно такая преамбула? Чтобы показать исключительность дальнейших событий и персонажей? Или исключительность объединения именно этих людей в ограниченном пространстве? Значит, дальше должно последовать описание определенных типажей, отношения которых в реальной жизни невозможны.

Николаев поймал себя на мысли, что пытается анализировать прочитанное с точки зрения юриста, и улыбнулся. Ему нужны зацепки, а он разбирается в мотивации покойного автора-бисексуала, убившего свою подругу. Так можно бесконечно долго ходить вокруг да около. Он закрыл тетрадь и, стараясь ни о чем не думать, продремал до последней остановки метро. Рядом с остановкой находилась автостоянка, где он оставлял свою машину, добираясь на работу. Бросив тетрадь на заднее сиденье, Николаев завел двигатель и включил любимый диск Ханса Зиммера. Ему нравился этот период возвращения домой. В такие минуты он действительно отключался от всего и воспринимал себя как человека вне нынешнего времени и какого-либо социального статуса. Без конкретных образов, просто что-то благородное и возвышенное, вроде бы как ожидающее впереди.