Морелло кивнул.
– Он спит с пистолетом под подушкой. Кроме того, он ожидает нападения каждую минуту. Не завидую ему. Когда-то я спал с автоматом полгода – чуть не свихнулся.
– Где это вас угораздило, шеф?
– В Косово. Так вот, лейтенант. Что ты имеешь? Один в лесу и на руках четыре трупа. В полицию тебе звонить чревато. Твои действия?
– Постараюсь избавиться от жмуриков.
– Видишь, как все просто. А где в лесу можно проделать столь незаконную акцию?
– Да где угодно! В конце концов, закопать!
Капитан улыбнулся.
– Подаешь надежды. Быть тебе пинкертоном! Вот этого я и жду, Морелло. Когда он спрячет трупы, приду я и спрошу, куда подевались его гости.
– Он скажет, что понятия не имеет, о ком вы говорите. Он мирно спал, пока вы со своей бандой карабинеров не ворвались в его мирное жилище. И позвонит адвокату.
– А я ему покажу показания нашего осведомителя – того наркомана, который их и навел. А там итальянским по белому сказано: на такой-то день, на такое-то время банда грабителей-рецидивистов планирует налет на домишко очень богатого человека. И покажу ему адрес жертвы.
– Он скажет, что они, вероятно, передумали. Откуда ему знать? Но спасибо за предупреждение, господин капитан, приму меры, занавешу окна. А пока я никого в округе не видел. Прощайте, капитан! И не забудьте закрыть за собой калитку!
Капитан хлопнул лейтенанта по плечу.
– Морелло, ты, случайно, не его адвокат? Смотри, а то я тебе открою все карты и…
– Не беспокойтесь, шеф. Дальше меня не пойдет.
– Мне переживать не за что. Я секретов не выдаю. Мне поставили задачу – я ее выполняю. А тебе, как новичку, разъясняю принципы нашей работы. Итак, никуда он не денется. Я покажу ему показания свидетеля, видевшего банду два часа назад. Со слов водителя молоковоза, проезжавшего мимо, группа молодых людей в камуфляжах перед рассветом въехала в лес. Он, как законопослушный гражданин, сразу же уведомил полицию Джулиано. И еще ему показалось – но он не уверен – что в руках одного из тех людей он заметил винтовку. Не охотничье ружье, а именно винтовку, да еще с оптическим прицелом. Такой попался наблюдательный молоковоз.
Морелло слушал с разинутым ртом.
– И у вас эти показания есть, шеф?
– Если я не способен на такую безделицу, я никогда не стал бы капитаном. Ему не отвертеться. Будем искать в лесу трупы, а он будет временно задержан по подозрению в убийстве четырех человек. Пресса от удовольствия взвоет, если сверху дадут добро на утечку информации. Группа невинных юных грабителей зверски убита вонючим иностранцем. А девушка, прелестное создание, по ошибке взявшая в руки оружие, обесчещена грязным варваром, и приняла страшную смерть.
Капитан прервался на секунду, переводя дух. Его глаза горели страстью журналиста, ведущего репортаж с места событий.
– Нет, Морелло, даже не так! Слушай: юная девушка, отчаявшись в поисках работы, которую разобрали понаехавшие из Восточной Европы гастарбайтеры, вынуждена пойти на первое в своей жизни преступление. И ей так не повезло! Бедняжка! Скул поднимется, Морелло, до небес! Начнутся демонстрации протеста, и все в таком духе. Только господа обыватели не захотят вспомнить о самой сути ее поступка. Она решилась на ограбление, и приготовилась убивать. Не ее заслуга в том, что ее опередит он. Она решилась на убийство в своей душе. А это смертный грех.
– Не ожидал от вас, шеф, такого цинизма, – пробормотал Морелло. – Говорите о высоких вещах, а сами посылаете девушку на смерть. Ведь вы знаете, чем это для нее кончится.
