– Барабанные, – хмыкнул кто-то.
– Чего?
– Перепонки, а не барабанки.
– А я чего сказал? – Володя сердито засопел. – Умные все стали! Грамотные!.. Только горланить у канатов – много ума не надо.
– Так все же орали, – пробубнил Серега.
– Ты за всех не отвечай! За себя думай!.. – тренер раздраженно отмахнулся. Кроме него и Сереги тут сидела почти вся наша команда – в том числе и Толян с фиолетовой печалью под глазами, Гаря-Мальчик с рассеченной губой, Петюк, Лимон, Кащей безбровый и другие. Все глазели на меня, и никто из них, судя по всему, не был согласен с тренером. Покряхтывая, я сел, и тот же Сергуня поспешил мне на помощь.
– Ладно тебе, Володь, – пробасил Гаря. – Чего брюзжать-то теперь? Кирюха, считай, за весь наш клуб ответил. Марку чуток поддержал.
– А если бы его угробили?
– Так ведь не угробили?
Аргумент был железный, и тренер, буркнув что-то невразумительное, умолк. Крыть было нечем. Событие и впрямь произошло наигрустнейшее. Побили нас всех. Всю команду оптом. И зуб моего противника был единственным трофеем, добытым на поле брани. Капля меда в бочке дегтя. Поэтому ребята и роптали, поэтому тренер и негодовал. Ему было обиднее всех, и уж я-то точно знал, почему он не выбрасывал полотенце. Надеялся, что хоть кому-нибудь улыбнется удача. До самого конца надеялся. Чудо – оно ведь такое. Как лампа с болтающейся нитью накаливания. Вроде холодная, но в любой момен может вспыхнуть. Потому и верится в невозможное, хоть и атеисты мы все до мозга костей. И тренер наш до последнего ждал нереального, молился про себя госпоже Фортуне, а она взяла да не улыбнулась. Весело? Что-то не очень. И кто виноват в итоге? Разумеется, дурачок Бил. То бишь – я.
– Ну? Как ты? – тренер вновь приблизился ко мне, угрюмо потрепал по всклокоченной голове. – Головенка, небось, гудит?
– Есть немножко. Мне бы нашатыря в путь-дорожку. Самую капельку.
– Да совали тебе уже. Ноль внимания! Как труп лежал. Пришлось на плечах выносить… – Володя кивнул ребятам. – Проводите его, что ли, до машины. Я уже сказал водиле. Довезет куда надо.
– Да ладно, чего там! – я ухмыльнулся, однако Серегину шею все же приобнял. – Доберемся как-нибудь.
С полдюжины ладоней дружески хлобыстнули меня по спине. Это было приятно. Тем более приятно, что одна их этих ладоней принадлежала тренеру Володе. Я ЧУВСТВОВАЛ, что все они в эту минуту немножко мною гордятся. Амбразуры вражеской я не прикрыл, но ведь полз к ней! Трепыхался и полз до последнего…
На пороге дворца кто-то нас остановил. Я едва узнал своего противника. В летней куртке-дутыше, в фирменном кепи, смотрелся он матерым купчиной. Только вот рожа вся оттоптана, а из одной ноздри и впрямь торчал клок ваты.
– Ты молоток, – он ткнул меня кулаком в живот. – Держи пять, тезка. Тебя ведь Кириллом зовут?
– Точно.
– Вот и я Кирюха, – он щербато улыбнулся, и я вдруг увидел, что лицо его даже в таком жутковатом виде тоже по-своему симпатично. Бычара, конечно, но с человечьим ликом. Забавно, но так оно с нашими физиономиями и случается. Стоит чуть улыбнуться, и сразу на людей становимся похожи.
– Ты за зуб не сердись. Так уж вышло, – пробормотал я.
– Ерунда! – он отмахнулся с таким великодушием, будто этих самых зубов у него росло, как крапивы на пустыре.
– Я уже в отключке, считай, был, вот и боднул.
– Фигня! Искусственный вставлю. Все равно он у меня с дуплом был. Болел по вечерам, зараза.
