Надежда проводила его взглядом. Что-то в фигуре врача показалось ей смутно знакомым, но она не могла вспомнить что. Надежда пожала плечами и вошла в двенадцатую палату.
Здесь были только две кровати. На одной, около окна, спала, разметавшись, полная женщина средних лет, на второй лежала вчерашняя девушка. Она была очень бледной, глаза полузакрыты, в локтевом сгибе закреплена пластырем игла капельницы.
Вдруг глаза девушки открылись, она уставилась на Надежду, ее губы зашевелились.
Надежда подошла к самой кровати, наклонилась над ней, чтобы расслышать ее слова.
– Это он, – едва слышно проговорила Катя, – это он…
– Кто? – удивленно переспросила Надежда.
– Этот доктор… это его я вчера рисовала…
– Что? – Надежда решила, что ослышалась, и склонилась еще ниже к кровати.
Но Катя вдруг напряглась, лицо ее покраснело, и она задышала часто и сипло.
– Что с тобой? – всполошилась Надежда Николаевна.
Девушка пыталась что-то сказать, но из ее горла вырывался только свистящий хрип. Лицо ее побагровело, губы на глазах синели, глаза едва не вылезали из орбит. Она в ужасе смотрела на Надежду, потом перевела взгляд на что-то за ее спиной.
Надежда проследила за ее взглядом – и увидела подвешенный на стойке прозрачный пакет с раствором для капельницы. В наполняющей пакет бесцветной жидкости разбегались розоватые змейки – в раствор явно влили какое-то постороннее вещество.
Раздумывать было некогда. Надежда сорвала с Катиной руки пластырь, выдернула иглу, затем бросилась к двери, выглянула в коридор.
Дежурная сестра сидела за своим столом, водя глазами по страницам книги.
– Скорее! – крикнула Надежда. – Позовите врача! Здесь больной очень плохо!
– А вы вообще кто? – Сестра строго посмотрела на Надежду поверх книги. – Кто вас сюда пустил?
– Да говорят вам – скорее врача! Она умирает!
Сестра, кажется, осознала серьезность момента. Она вскочила, сорвала трубку с телефона, что-то в нее быстро заговорила, выслушав ответ, бросилась к палате.
Надежда вернулась к Кате.
Девушка с трудом дышала, глаза ее начали закатываться.
Надежда схватила ее за руку, крепко сжала.
– Держись, милая! Сейчас тебе помогут…
Дверь палаты распахнулась, в нее ворвался высокий худощавый мужчина в белом халате, в два огромных шага подошел к кровати, отодвинул Надежду, наклонился. Рядом с ним тут же возникли две женщины – дежурная сестра и еще одна, постарше и поплотнее.
– Анафилактический шок! – прогремел врач, и не глядя, протянул руку, бросив: – Адреналин, преднизолон, эуфиллин!
Опытная медсестра уже отламывала горлышки ампул, готовила шприц.
Врач схватил тонкую Катину руку, нашел вену, уверенно ввел в нее иглу. Только закончив инъекцию, он заметил Надежду и раздраженно проговорил:
– Почему посторонние в палате?
– Это я вас вызвала! – сердито ответила Надежда. – Между прочим, посмотрите – в емкость для капельницы что-то ввели… видите, там что-то розовое…
Врач бросил настороженный взгляд на капельницу, помрачнел, но снова повторил:
– Почему здесь посторонние? Убрать!
– Вы слышали, что сказал доктор? – Старшая сестра надвинулась на Надежду. – Покиньте отделение!
– Да ради бога! – Надежда взглянула на Катю, убедилась, что та задышала ровнее и лицо стало более-менее нормального цвета, – и вышла из палаты.
В коридоре она остановилась и задумалась.
Катина сумка осталась у нее – но сейчас не до этого. Что там сказала девушка перед тем, как у нее начался этот ужасный приступ? Что-то вроде «Это он, тот, кого я вчера рисовала…».
