Шараф не спешил отвечать. Точнее, он, сгорая со стыда не мог произнести ни слова. Фося, устав ожидать, наконец пояснила:
– Мы тут вместо начальства себе проблемы наживаем. Куча звонков о нападениях, вот и пытаемся разобраться кто, куда, зачем.
Карфа смерила ее гневным взглядом, отчего Фоска сразу изъяснилась:
– Это ее идея! – показав на Эрс. – Шараф говорит его дядя с драконами болтает!
Обдумав, Карфа снова взглянула на Шарафа и вздохнув, отперла дверь.
– Входите, – хозяйка прошла вперед. Из-под темной юбки виднелся, покачивающийся из стороны в сторону, полу отрезанный хвост.
Дверь со скрипом отогнулась, открывая проход в коридор, украшенный ярким ковром. Все здесь выдавало хозяйку. Выметенные от пыли каменные полы, закрытые сероватой тканью окна, на подобии штор. Выровненные у, не длинного, стола, стулья. Закрытые, потресканные двери с заплатанными дырами. Только в одной комнате дверь была приоткрыта. Оттуда слышались просьбы «успокоиться» и заглушаемый их, звонкий смех, звенящий эхом в полупустой комнате. Саркаф сидел перед Шейной, задумчиво всматриваясь в ткань, разложенную на деревянной тумбочке. Сверкали стеклышки на ткани, покоились пробковые крышечки от бутылок, железные разноцветные крышечки с изогнутыми краями, да чего только на ткани не было и все было разложено в каком-то определенном порядке, напоминая шахматы.
Шторы распахнуты, а на треснувшем стекле играли лучи солнца, разбрасывая солнечные зайчики по серой комнатке. Шейна хихикала и зная ее, можно было предположить, что поводом для смеха стало серьезное лицо Саркафа, обдумывающего следующий ход.
Но, Карфа и гости прошли мимо, картина скрылась за каменными стенами. Пока, хозяйка не остановилась и не развернулась, взглянув на раздумывающего Саркафа, а потом на трещины стекла чем-то, напоминающее витраж. Она с укоризной взглянула на хихикающую Шейну.
– Сашторь окно, – Карфа развернулась и собралась уходить, как послышалось возмущенное:
– Ну мам! Комната и так похоша на склеп!
Карфа, возмущенная таким заявлением, снова взглянула на дочь.
– Ни к чему нам это солнце. Пойдут тут какие-нибудь, да увидят, что у вас тут са убранство, так ночью и украдут.
Осмотревшись, Шейна показала на яркий, красный ковер с какими-то непонятными узорами и цветами, совсем не подходящими друг к другу. Может, по этому его и выбросили люди солнечной стороны? Эрс тоже бы так сделала, если бы ей подарили этот ковер. А сомнений, что его подарили кому-то, просто не осталось, ибо, какое должно быть отсутствие вкуса у человека, купившего его по собственному желанию?
– А что, собственно, красть? Это что ли? – Сертанка показала на ковер. – Так какой вор его саприметит? А даже если так, пусть крадут, мне он никогда не нравился!
Карфа не оторвала от нее взгляда, просверливая им беззаботную Шейну. Чешуйки на лапе проскрежетали, когти впились в ладонь, сложившись в кулак. Не проронив ни слова, Карфа развернулась и быстрым шагом направилась по коридору. В тишине слышалось шептание, посвистывающее эхом в пустом коридоре.
Скрипнула распахнувшаяся дверь. У стены стояла люлька с деревянными, подвесными фигурками. В кроватке спал маленький Сертан. Напротив двери, у стола, освещенного окном, сидел высокий Сертан, что-то рисующий угольком на бумаге.
– С чего это ты вдруг двери сакрываешь?
Сертан подскочил и медленно обернулся, посмотрев на недовольную «гостью».
