, но вместо этого она только тяжело вздыхает и смотрит прямо на меня.
– Вечером в здании школы пройдут поминки. Если хочешь, приходи.
Ужасная Тесса внутри меня хочет сказать «нет». На поминках молодых людей всегда собираются толпы сочувствующих, а я, как правило, избегаю мест большого скопления народа. В таких ситуациях все либо подавлены, либо проявляют нездоровый интерес, и я не знаю, что из этого мне ближе. К тому же я не разговаривала с Ари уже много лет.
Но она была моей подругой, и Мэгги будет во мне разочарована, если я не пойду. Почему-то мне это кажется важным. Возможно, потому, что на свете осталось не так уж много людей, которых я все еще могу разочаровать.
>***
Подъехав к школе, мы застреваем в пробке, дожидаясь своей очереди, чтобы припарковаться. Высшая школа Фейетта маленькая: в начальных классах нас было меньше сотни. Я еще успела застать массовую панику по поводу процента отсева учеников, а также кампанию по пересмотру профессиональных программ.
На переднем сиденье машины сидит Мэгги. У нее на коленях – противень ржаного хлеба с кабачком.
– Может, вас здесь высадить, девочки? Мы с папой можем пойти, посидеть с Рут, а потом вас забрать.
Кэлли отстегивает ремень и, не говоря ни слова, выходит из машины. Мэгги бросает на меня беспомощный взгляд. Если бы тут не было Рика, я бы ей рассказала, что у меня на уме: что я, кажется, нашла текущее место жительства сестры, что мне нужно еще на несколько дней остаться в Пенсильвании, чтобы разобраться точнее.
Вместо этого я благодарю их за то, что они нас подвезли, и тоже выхожу из машины, догоняя Кэлли.
– Слушай, – окликаю ее я, – не надо так паршиво вести себя с матерью.
Плечи Кэлли напрягаются, но она продолжает идти. Я снова догоняю ее. От нее отчетливо разит спиртным.
– Она знает, что у тебя проблемы с алкоголем? – спрашиваю я.
– Ты говоришь словами из брошюры.
Она резко останавливается у дверей спортзала, по серьезному лицу пробегает тень.
– Мне пока туда нельзя.
– Ладно. – Мы отходим в сторону, пропуская людей, идущих за нами. Я одергиваю рукава толстовки – от нее до сих пор пахнет дымом от костра.
Кэлли обходит спортзал, заворачивает за угол и идет к актовому залу, где в конце учебного дня выстраиваются в ряд школьные автобусы. Я следую за ней, и она, кажется, не возражает.
За автобусной остановкой растет дуб. Под деревом устроились трое парней. Я и отсюда вижу, как из их ноздрей вырываются струйки дыма. Когда мы с Кэлли подходим ближе, я замечаю среди них Ника, вчерашнего парня в бейсболке. Лунный свет придает его лицу мертвенную белизну. Глаза налиты кровью.
– Пошло оно все, – говорит он, предлагая Кэлли косяк.
Она качает головой и складывает руки на груди.
– Есть что еще?
Ник тянется в карман и достает оттуда бутылку без наклейки, наполненную какой-то янтарной жидкостью. Кэлли хватает ее, прежде чем я успеваю выразить сомнение по поводу того, стоит ли принимать такое подозрительное питье. Равно как и стоит ли доверять людям на темных парковках.
Кэлли откручивает крышку и принюхивается.
– Что это?
– Штука покрепче того, что у тебя с собой, – отвечает Ник. Кэлли выпивает половину содержимого. Он протягивает руку и отнимает бутылку от ее рта.
– Эй, полегче, – говорит он.
Кэлли вытирает губы тыльной стороной ладони.
– Хорошая штука.
– Да уж, не каждый день убивают твою бывшую, – бормочет он. Горечь в его голосе трогает меня. Ник заводится и вдруг со всей силы пинает дуб. –
