А ещё через полчаса все они втроём – Старик, его Сын и Внук, сидели на парапете набережной родного рыбацкого посёлка, и все втроём смотрели на море. Это было то самое место, где вчера Старик сидел с Мальчуганом, и так же, как и вчера, раздавались над волнами крики чаек, и прибой с шумом разбивался у ног, и ветер доносил свежий запах водорослей, соли и рыбы.
– Я схожу нам всем за мороженым, – предложил Внук. – Деда, тебе шоколадное или с сиропом.
– С сиропом, – ответил Старик, помня, что Внук любит именно такое.
Тот пошел к торговкам.
– Папа, я сегодня испугался за тебя, – оставшись наедине со Стариком, признался Сын. – Я вдруг испугался, что не успею. Что тебя не станет, и я потеряю тебя навсегда.
– Ну, ты не должен этого бояться, когда-нибудь это всё равно случится, я уже достаточно пожил, – попытался успокоить его Старик.
Но в глазах Сына – рослого мужчины, виски которого тронула уже седина – вдруг промелькнул взгляд наивного испуганно ребёнка.
– Нет, не говори так, пожалуйста, – торопился сказать он. – Ты должен жить, пока у тебя есть силы, ты должен жить.
Вернулся Внук.
– Они не принимают электронные деньги, – растерянно пробормотал он. – Я уже и забыл, что такое бывает… Пап, у тебя нет мелочи?
– У меня есть, – ответил Старик. – Вот, возьми, – и он повернулся к Внуку своим карманом.
Взяв мелочь, молодой человек побежал снова к торговкам.
А потом все они втроём – Старик, его Сын и Внук – сидели на парапете, ели мороженое и с наслаждением смотрели на море.
– Деда, а помнишь, как ты учил меня вытаскивать из моря рыбу, и как мы с тобой выходили рано утром в море, и ещё как ловили крабов. А наш вечерний костёр, ты помнишь? – с удовольствием вспоминал Внук.
Старик всё помнил. Он помнил, как они жили здесь с Внуком вдвоём, пока его отец трудился в городе, и это было самое благословенное время в его жизни. Они выходили в море на старой, ещё дедовской лодке. Мальчик был счастлив, и Старик был счастлив тоже.
– Деда, а ты помнишь, наш домик, который мы смастерили из фанеры и старых досок, через открытый верх которой, засыпая, мы с тобой смотрели на звёзды.
– Ну, его даже я помню, – улыбнулся Сын. – Помню, как ты построил его для меня. Жаль, что его уже нет.
Он не будет рассказывать сейчас отцу, как подростком постоянно забирался в тот домик после его отлёта, и спал там, оставшись один, и смотрел на огромное звёздное небо, зная, что его отец сейчас где-то там трудится ради него, и клялся, что никогда не подведёт своего Старика, а на утро уезжал в школу, где терпел насмешки одноклассников за свою бедность, и их осуждение за чрезмерное своё усердие, но он учился лучше всех, корпел над книгами, и возвращался из школы домой лишь поздно вечером, что мысль об отце грела его и лишь она придавала ему силы.
А Старику не о чем было жалеть. С ним навсегда остались те счастливые мгновенья, которые до сих пор надёжно хранила его, пусть и тронутая временем, память.
– Пап, мне нужно ехать, – с грустью произнес Внук. – Деда, смотри, твоё мороженое уже скоро растает.
– Мне с ним не справиться, уж больно большое, – признался Старик. – Помоги мне доесть его.
– Эх, Деда, ты не изменился и, как всегда, отдаёшь мне своё… – произнес Внук, бережно беря размякшее мороженое из рук Старика.
Они снова сидели все вместе – Старик, его Сын и Внук – и смотрели на море.
– Пап, я поеду, – поднялся, наконец, Внук.
