Генеральша - страница 7

Воспоминания придали ей решительности. Катя нашла предлог освободиться от Галеева и вырвалась из объятий, судорожно начала складывать вещи.

– Да-да… я быстро…

Через пятнадцать минут Катя сидела на краю кровати и смотрела в окно. Нахлынула внезапная тревога. Куда они переезжают? Что за сюрприз? Будет ли она ему рада? Иван Никитич тоже молчал, напряжённо думал. Тишина и озабоченный вид супруга только усиливал тревогу. Катя чувствовала, что наступает какой-то новый период её жизни, но какой – ответить не могла. Галеев посмотрел на часы.

– Ладно, пошли…

В ту же секунду в дверь постучали.

– Входи! – скомандовал Галеев. Катя встала и хотела взять чемодан.

– Да оставь ты его! – прикрикнул Иван Никитич.

В комнату вошли водитель Скворцов и незнакомый сержант, вытянулись и отдали честь.

– Разрешите, товарищ полковник!

– Давай, Скворцов, давай! Заждались уже.

– Товарищ полковник… так и десяти ещё нет, – попытался оправдаться Скворцов.

Они схватили вещи и вышли. Галеев с Катей пошли следом.

Ехали недолго. Машина выехала на большую широкую улицу немного проехала и остановилась перед большой аркой того самого дома с маленькими античными дворцами на крыше. Сердце бешено забилось и бросило в жар.

– Ну вот Катерина, теперь это твой дом.

Галеев вышел из машины и, сощурившись, посмотрел вверх. Катю сковал неведомый страх. Ни в каких снах, самых дерзких фантазиях не могла она себе представить, что она, простая девчонка из Саранска будет здесь жить. Она стояла перед этой исполинской громадой, с трепетом и страхом смотрела на кладку огромных рустовых камней, словно на крепостную стену, за которой обитало сказочное чудовище.

«Что это? Сон? Что ждет меня за ней? Чем я заслужила, а может, провинилась? Может это не дворец, а наоборот, моя тюрьма?» – думала Катя. Она заметила в окне на третьем этаже девочку, лет шести, та махала ей рукой, улыбалась и вовсе не казалась несчастной. Дурные мысли улетучились, страх отпустил. Она даже выругала себя за это глупое суеверие.

– Ну, давай, Катерина, – подтолкнул Галеев, – как хозяйка, первой и заходи.

Катя робко переступила порог подъезда, поднялась по ступенькам широкой лестницы, устланной ковровой дорожкой и остановилась. Слева стоял стол, за которым сидела строгая вахтёрша и пристально глядела поверх очков. Гораздо строже, чем в общежитии, с которой потом даже подружилась, будто она была самой главной вахтёршей во всём СССР.

– Ты к кому?! – важно спросила женщина и поднялась. Катя оробела и повернулась к Галееву.

– Прямо! – Галеев показался в проеме двери, взял за локоть Катю и легонько подтолкнул.

– Здравствуйте товарищ полковник! – увидела вахтёрша Ивана Никитича и строгость сменилась угодливостью, – Ваша доченька? Взрослая какая…

Скворцов, идущий сзади, чуть не споткнулся, расплылся в улыбке и слегка хмыкнул. Галеев обернулся. Скворцов сделал вид, что вытирает нос, поставил чемодан и, пряча взгляд, стал отчаянно его тереть.

– Это – моя жена! Галеева Катерина Дмитриевна, запомните, пожалуйста!

– Извините, товарищ полковник, обязательно запомню! Проходите, проходите, Вам на седьмой? Где Сомовы жили?

Галеев взглянул на вахтёршу, всем видом давая понять, что ещё одно слово и он что-нибудь с ней сделает. Вахтёрша потупила взгляд, опустилась на стул и замолчала.

Галеев подошел к металлической решетчатой двери и нервно позвонил.

– Ведьма, – тихо произнёс Иван Никитич, разозлившись на вахтёршу. Не то чтобы Катя была удовлетворена таким отлупом вахтёрши, но почувствовала некоторое удовлетворение, что есть кто-то, кто мог постоять за неё. Сколько раз ей приходилось сталкиваться с хамством и высокомерием людей, которые хотели поднять перед ней свою ничтожную значимость исключительно грубостью и невежеством и только сейчас все они, в лице этой вахтёрши, получили достойный ответ. За дверью что-то щелкнуло, дверь открылась, и из неё вышла женщина.