Проходя коридорами, объяснял:
– Вот здесь один туалет, здесь другой, комната отдыха, ещё одна комната отдыха, бильярдная…
Раздевалки было две. Обставлены одинаково просто: десяток шкафчиков, скамейки с мягкими сиденьями, на стенках – зеркала, тумбочки со стопками банных полотенец и простынями. Тут же у входа как на параде выстроились по ранжиру резиновые шлёпки.
– Это – женская, – сказал Журов, – а нам сюда.
И завёл Ткача в раздевалку, где чувствовалось, что порядок уже нарушен.
– Выбирай любой пустой шкафчик и раздевайся, – сказал он, – бери полотенце или простынь, что больше нравится и присоединяйся к нам. После чего вышел, оставив Ткача одного.
Сергей Евгеньевич снял одежду и повесил в шкаф. Одел шлёпанцы.
Посмотрев на себя в зеркало, увидел небольшой, но явно выделяющийся круглый живот, уже начинающий провисать и еле видимый рельеф плечевых мышц. Подумал, что надо бы походить в спортивный зал. Но затем, огорчённо махнув рукой, обернул вокруг себя простынь и направился в гостиную.
Когда все расселись, Журов представил присутствовавших по должностям, а затем предложил выпить.
– За встречу, и знакомство – сказал он, наполнив рюмки и, обернувшись к Ткачу, добавил, – опоздание прощается только в первый раз!
Сергей Евгеньевич виновато улыбнулся.
– Ваш бункер, товарищ генерал, днём с огнём не сыщешь! – как комплимент произнёс он.
Все одобрительно заулыбались.
– Скромность и неприметность всегда украшают! – в тон Ткачу ответил Журов.
Выпив водку, он ощутил, как спиртное зажгло в груди и приятно растеклось в стороны, постепенно утихая и расслабляя организм. Это радовало.
Поликарп Афанасьевич хорошо помнил времена, когда это жжение долго не проходило, продолжая усиливаться так, что, казалось, от него загорится кожа, а потом рубашка.
В первый раз это случилось в морском порту. Когда у него на глазах арестовали весь пришедший груз. Целый пароход шмоток – контрабанды из Китая. Этот великий трудяга – супертраулер, вместо того, чтобы бороздить морские просторы в поисках и лова рыбы, был набит под завязку картонными коробками. Даже в морозильных камерах, вместо алюминиевых поддонов лежали перевязанные скотчем тюки. Под сине-красным флагом Камбоджи, корабль сиротливо стоял у причала, слушая, как поднимаясь по железной лестнице, стучат кованые сапоги целой роты вооружённых пограничников, вызванных таможенниками. И каждый их шаг с удвоенной силой бил Журова по лицу, по голове, в живот.
По документам груз принадлежал ФСБ и направлялся на её воинские склады. Ответственным за безопасность товара в порту был заместитель Журова – полковник Березин, у которого имелось предписание. Ехидная улыбка Березина, снискавшая ему славу проницательного и мудрого руководителя, сошла с лица, как только «запахло жаренным». Он стоял бледный, пальцами правой руки приглаживая усы. Рука вибрировала, тем самым топорща жёсткие волосы в разные стороны.
Теперь Журов вспомнил, на кого похож Ткач своими редкими кошачьими усами и круглым лицом. И от этого воспоминания, что-то передёрнулось внутри. Словно не выполнил он давнего своего обещания и никогда больше уже не сможет выполнить.
– Что же это твориться, Афанасич, – дрожа голосом, тихо причитал Березин, стоя на причале, доставая телефон из кармана пальто, – кому звонить – то?
– Сам знаешь кому! – строго отозвался в ответ Журов, правой рукой поглаживая начинающую зудеть грудь.
