Толпа зевак облепила красную ленту, за которой уже работали криминалисты. Анатолий Данилов, схватив задумавшуюся Олю за руку, прорвался через это столпотворение, и спустя миг они уже очутились по ту сторону красной ленты. Теперь картина выглядела значительно хуже. Мертвенно-белая кожа, кровавые пятна, расплывшиеся почти по всему костюму и ужасно противный запах, который доносился из помойки. Но желание поучаствовать в настоящем расследовании было настолько велико, что Ольга старалась не замечать эти издержки профессии. Самарина очень обрадовалась¸ что труп девушки ещё не успели увезти, и что перед ней открывается перспектива лично осмотреть убитую, и обратить внимание на все детали, которые так часто упускают следователи, из-за чего собственно и рождаются очередные висяки.
– Опа, Данилов, ты что ли, Толян? – неуместно радостно воскликнул мужчина, который всё это время работал рядом с телом девушки.
– Санёк Савельев, а я тебя и не узнал, богатым будешь, – слегка замешкался Толя.
– Да будешь тут богатым, ага, жди. До пенсии не дождешься, разве что наследство получу от какого-нибудь дядюшки из Аргентины, – отмахнулся Саша, – ты какими судьбами здесь, считай сколько уже не виделись, лет пятнадцать.
– Двадцать. – Уточнил Данилов. – Как выпустились, так о тебе не слуху не духу. Не на одну встречу одноклассников не пришел, это надо же! – Поучительно заявил тот.
– А я че? Я хотел, просто сразу после школы женился, вот и пришлось переехать в другой город к жене. А там работа, дети, быт, ну сам знаешь, как это бывает.
– Я в отличие от тебя, человек холостой, поэтому понятия не имею как там у тебя это бывает.
– Ошибаешься, я теперь тоже свободен, как мартовский кот, – гордо произнёс мужчина, – а ты, как я погляжу, лукавишь, с какой красавицей пришел, – Савельев выразительно перевел взгляд на Ольгу.
– Это моя…
– Ага, – радостно вскрикнул Саша.
– Не ага, а моя практикантка, – не растерялся Данилов.
– Ага, – немного разочарованно протянул мужчина, – хотя, что это меняет, сегодня практикантка, а завтра…
– Дурак ты Савельев, и шутки у тебя дурацкие. Ну надо же, годы тебя совсем не изменили, я то думал, что ты поумнеешь, но, видимо, этой функции в твоём организме не предусмотрено.
– Да ладно тебе, не обижайся, я ж это так, по-дружески, – смутился Саша.
– По-дружески пивком угощают, а ты.
– Ну всё, намек понял, – многозначно подмигнул Савельев.
– Ладно, что тут случилось?
– Ну что тебе сказать? Два наживых ранения прямо в сердце, нанесены предположительно обычным карманным ножом, время смерти примерно восемь-десять часов назад, точнее после вскрытия.
– Почему карманным?
– Ну во-первых, потому что глубина раны небольшая, а во-вторых, кто же по улице ходит с кухонным ножом, да ещё и ночью.
– Ну, например, маньяк, – предположил Данилов.
– Плохо ты нашу публику знаешь. Если бы у маньяка был нож, неважно какой, он бы вдоволь наигрался с жертвой. Ну, отрезал бы чего-нибудь, ухо или нос. Да вспомни хотя бы Потрошителя, тот кишки вынимал и рядом с телом клал, вот фантазия у человека, а наш, всего два удара, правда очень точных.
– А ты не мог бы при даме не разглагольствовать на тему отрезанных частей тела, – укоризненно сказал Толя переводя взгляд на девушку.
– А че, пусть привыкает, в нашей профессии и не такое насмотришься.
– Ну, насмотреться она всегда сумеет, а пока, нечего мне ценные кадры травмировать.
