Моргану видели редко. Видимо, она занималась своими колдовскими делами. Склочная Лора тихо злилась в своей большой квартире, потому что не было никакого повода для скандала. Длинноногая Клара вообще ничего не понимала. Альберт, ее муж, завидуя соседской дверной ручке, украшенной драгоценностями, постоянно срывал раздражение на супруге. Вдобавок в его толстом и неподвижном сердце появился какой-то неприятный и вечно мучающий его огонек, отдаленно напоминающий любовную страсть. Что поделаешь? Он никак не мог забыть длинноногую Моргану в потертых джинсах. Но черноглазая колдунья куда-то исчезла. Остались только семь карликов. Зачем же ему карлики, верно? Только его маленький сын Питер занимался чем-то полезным, но не совсем понятным. Он читал какие-то недетские книжки, а потом брал своих любимых игрушечных рыцарей и устраивал настоящие средневековые турниры. Обычно белые рыцари всегда побеждали черных, но теперь все стало по-другому. Маленький вояка решил дать обеим сторонам равные шансы, и черные оказались не хуже белых. Каждый день, подводя итоги, Питер выставлял на подоконник победителя. Все семь дней подряд, пока карлики делали ремонт в новой квартире, в комнате Питера на подоконнике стояла фигура белого рыцаря.
Ровно через неделю вечером в холле снова появилась Моргана в каком-то бесподобном белом платье с небольшим разрезом на боку, обнажавшем ее стройные ноги. Ее сопровождали все те же семь карликов, которые заметно раздобрели на шоколадных тортах Марии. Моргана бесцеремонно позвонила во все двери и заорала своим хриплым голосом:
– Эй, интриганы! Вылезайте из своих нор. Скоро к вам пожалуют новые жильцы! – и ведьма расхохоталась странным смехом.
Соседи, конечно, выглянули из своих дверей, но не увидели ничего: ни Морганы, ни карликов уже не было и в помине. Лишь Альберт успел увидеть на какую-то долю секунды черноглазую даму в белом платье. Но каждый человек видит то, что он хочет, не правда ли?
* * *
Близилась полночь. Моргана подходила к развалинам старой часовни, где ее должны были ждать Геновева и Ланси, но их нигде не было. «Небось, целуются где-нибудь среди кувшинок. Надо их разогнать!» – проворчала колдунья. Неожиданно ее внимание привлекло чье-то чуть слышное пение. Моргана вся обратилась в слух. «Кто это может быть?» – подумала она. – «Надо посмотреть». В два прыжка Моргана оказалось у трех березок, которые своими буйными зелеными кронами образовывали зеленый шатер. Еще один легкий прыжок вверх, и колдунья совершила мягкую посадку прямо на крышу этого шатра, откуда прекрасно просматривалась вся местность. Колдунья тут же повернула голову в ту сторону, откуда доносилось пение, и даже присвистнула от удивления. На берегу старого озера среди зеленой травы стояла женщина в белой широкой рубашке с распущенными цвета шампанского волосами и тихо пела колыбельную песню на каком-то непонятном языке. Луна освещала ее пышную фигуру. Закончив петь, она немного постояла и вошла в воду. Поплескавшись немного в холодном весеннем озере, женщина, не спеша, вышла на берег. Кряк! – хрустнули ветки, и Моргана с шумом упала на землю.
– Черт бы вас всех взял! – громко выругалась Моргана, потирая ушибленное колено.
Женщина, услышав непонятный шум, быстро подняла с земли зеленый халат, торопливо накинула его на мокрую рубашку, сунула ноги в домашние тапочки и, пугливо озираясь, бросилась прочь из леса.
