Оттон повел грузными плечами, почесал наманикюренным ногтем седой висок.
– Почему от меня скрыли подоплеку дела? – спросил, набравшись смелости, Стриж.
– Чтобы ты поневоле не выдал того, о чем не знаешь.
Дезет припомнил свое общение со следственным отделом Департамента Обзора Каленусии и с трудом подавил желание плюнуть в холеную физиономию властителя Иллиры.
– Значит, требование моей выдачи было блефом?
– От начала и до конца – это часть игры. Но теперь это уже не имеет значения…
– Значит, моя жизнь – вся, как есть, от начала и до конца, была создана вами?
– Да! Да! Да!
Рыхлые щеки Оттона гневно тряслись. Стриж крепко сжал сцепленные пальцы.
– Вы обманули и предали меня.
– Я тебя создал, мальчишка, ничтожество.
– Себе на потребу.
– Я дал тебе шанс стать чем-то получше обывателя, неблагодарная скотина.
– И что теперь?
Правитель задумался. Дезет ждал, не дыша. Он только сейчас заметил, как щедро испещрили кожу Оттона склеротические жилки, отметил нездоровую желтизну его белков – император сильно сдал за последние годы.
Оттон вздохнул.
– А убирайся ты на все четыре стороны. Мне противен вид моей ошибки. Забирай своего щенка, и с глаз моих долой. Сколько тебе лет?
– Риторический вопрос. Тридцать пять, вашество.
– Я накажу тебя, молодой человек – отправлю на пенсию. Получишь скромное пособие отставника, а я уж позабочусь, чтобы ты нигде в Иллире не нашел работы… по специальности. Нигде, и не надейся – тебя даже вышибалой в бордель не примут. Ты, недоумок, будешь скучать долгие годы, поливая петунии, под плотной опекой претории, кормить собаку и возиться со своим отпрыском. Марш отсюда, сволочь. Вон.
…Вольный Стриж ловко сбежал по широким ступеням резиденции. Преторианцы прощально отсалютовали и проводили его ненавидящими взглядами. Нина уже ждала во дворе, на мраморной скамье возле клумбы. Знакомая монахиня, мать Наан, сухо кивнула в ответ на приветствие Дезета.
– Спасибо, – просто сказал Стриж.
– Не за что, – ответила она и вперила в бывшего сардара взгляд пронзительно-желтых, птичьих глаз. – Я не прощаюсь, мастер Дезет.
Слегка ошеломленный Стриж проводил взглядом высокую сухощавую фигуру и лиловый колпак. «Чего она хочет этим сказать?»
Он выбрал такси, посадил девочку на широкое заднее сидение, назвал водителю адрес дешевого отеля. Дворец уже исчез за поворотом, но фигура плюющегося от злости и сквернословящего императора все еще стояла перед глазами. Все надежды, тревоги и сомнения последних месяцев сквернословие Оттона, облив грязью, превратило в ничто.
«А чума с ним, с безумным правителем, – подумал усталый Стриж, – сейчас приеду и первым делом приму душ. О делах подумаю завтра. Главное, я жив, жив и свободен, у меня теперь есть это завтра».
