Гераклея - страница 71

– Ты же, Алкмена, прямо сейчас в тихом безветренном месте сложи высокий костер из сучьев совершенно сухих, взяв в равных долях утесник, терновник и черную ежевику и ровно в полночь по водяным часам сожги тела обеих задушенных сыном змей. Утром ранним, когда в платье шафранном еще застенчивая Заря лишь только протянет персты над просыпающейся землей и над морем, прикажи расторопной служанке собрать в ящик весь пепел, отвезти его на высокую скалу, где когда-то восседала певица ужасов Сфинга, пустить прах по ветру и, не оглядываясь и не останавливаясь, быстро вернуться назад. К ее возвращению все помещения дворца необходимо обкурить дымом серы и все стены опрыскать родниковой водой, а крышу украсить многими ветвями дикой маслины. После всего этого на высоком алтаре Зевса Амфитрион должен принести в жертву годовалого белозубого вепря, трехкратно совершив возлияния.

Алкмена и Амфитрион сделали все, как было сказано и последующие 15 лет ничем не были серьезно омрачены. Алкид на коленях матери ел самое свежее мясо и пил жирные козьи сливки. Если же сон к нему вдруг подбирался, и детские игры внезапно кончались, – он где угодно тогда засыпал, но утром неизменно оказывался в сладких материнских объятьях в теплой, мягкой постели.

Никто из смертных не может долго быть счастливым, но эти бесконечно счастливые годы Алкида были омрачены лишь дважды.

Первый трагический случай произошел с учителем Лином, когда впервые проявилась необъяснимая вспыльчивость в характере обычно очень спокойного и уравновешенного Алкида. Алкмена не знала, что в крови ее перворожденного сына текут божественные ихоры буйного, как его морская стихия, Колебателя земли Посейдона и необузданного в гневе Арея.

Второе ужасное происшествие произошло в спартанской палестре. Тогда Алкид проявил упрямое непослушание и детскую жестокость.

Однажды, Амфитрион отвез перворожденного восьмилетнего сына по его просьбе в Спарту, в палестру.

Палестрой Гермес в честь своей возлюбленной дочери аркадского царя Хорика Палестры, о красоте которой ходили легенды, назвал место для состязаний, где мальчики сначала занимались только гимнастикой, а впоследствии обучались различным видам спорта и красивой походке. Главным упражнением в палестре была борьба, которую изобрели братья Палестры Плексипп и Энет, и свое искусство они долго держали в тайне, пока ее не выдала Гермесу влюбленная Палестра. Тогда братья по приказу отца отсекли спящему на горе Гермесу руки (гору назвали Килленой, от «увечный). Пеан вырастил Гермесу новые руки, а с Хорика сняли кожу и превратили в кожаный мешок.

Пока Амфитрион разговаривал с учителями, Алкид пошел один искать площадку, где борются и был неприветливо, с задиристыми насмешками встречен учениками. Там он на узкой дороге, ведущей к песчаной площадке с глиной и восковой мазью для борьбы и кулачного боя, столкнулся с группой мальчиков, и их предводитель юноша по имени Тимофей преградил ему путь. Высоко задрав узкий подбородок, он процедил с надменной усмешкой:

– Смотрите новенький к нам пришел, наверное, чтоб показать всем, как надо бороться. Мальчик, а родители тебя не учили почтительно сторониться и дорогу давать, когда навстречу старший идет?

– Ты мне не старший, а равный. А пришел я сюда, действительно чтоб побороться.

Ответил Алкид, бесстрашно глядя снизу вверх на сильно превосходящего его ростом юношу. Это был крупный и сильный двадцатилетний спартанец. Он уже окончил обученье в блестящей маслом палестре, в которой мальчиков обучали борьбе, кулачному бою, бросанию диска, бегу и прыганью. Он был ирэном (командир) над большой агелой (стая) мальчиков от 8 до 12 лет, которые должны были слушаться всех его приказаний. Ирэн вел свою агелу в гимнасий, но непочтительное поведение маленького по сравнению с ним Алкида, разозлило его. Сын Алкмены хоть и был очень крупным для своего возраста мальчиком, но лицо и особенно ясные голубые глаза были еще совсем детскими.