Еще хуже стало, когда я попробовал разговаривать. Оказывается, мое тело, которое с легкостью воспроизводило латынь и греческий, на русском давало сбои. То есть мысленно я слово мог проговорить, а произнести вслух – застрелиться проще. Такое ощущение, что у меня во рту горячая каша. А мой язык завязывался в узелки до тех пор, пока не возникало ощущение заработанного перелома.
Хорошо хоть препод мне достался вменяемый. Молодой человек примерно 25 лет, который представился Петром, происходил из древнего, но обедневшего боярского рода. Его отцу пришлось чуть ли не царю в ноги падать, чтобы обеспечить своего отпрыска нормальной работой. Ну и сам Петр, надо отдать ему должное, старался на совесть. Действительно меня учил, не смешивая свои уроки с политикой.
Жаль, но в XVII веке мало кто понимал ценность влияния на детские умы. Кроме французского агента не было вообще никого, кто пытался бы меня приручить. Льстили безбожно, но больше для того, чтобы подобраться к моему отцу. А вот методично вбивать в голову, что какая-то страна лучше прочих, и что все, что она делает – безусловно правильно, этого не было. Полагаю, что и мой учитель Поль – это один из старых кадров Ришелье. Тот любил многоходовые интриги, умел мыслить глобально и планировать будущее.
Вот у кого бы поучиться! Отец, при всем уважении к нему, был больше промышленник, чем политик. Не уловил момента, когда нейтралитет страны стал из полезного губительным. И прохлопал нападение шведов, понадеявшись на дипломатические бумажки. Ну, подписали с ним договор о мире. И что? Понятно же, что на этот документ наплюют сразу же, как только изменится ситуация. А Якоб до сих пор опирался на какие-то официальные обещания.
Да грош цена им в базарный день! Вот зуб даю, что шведы нас еще раз на прочность попробуют. Пусть даже это будет не полноценная война, а локальный конфликт, но нападения не избежать. Убытки герцогства от войны составили 6,5 миллиона талеров, колоссальную сумму (для сравнения: совокупный внутренний доход Швеции в то время составлял 3,5 миллиона). Неужели шведы устоят перед повторением грабежа? А нам их и встретить нечем. Речь Посполитая в лучшем случае выдаст шведам ноту протеста. Сильно это поможет Курляндии?
Я не уверен, что наша страна вообще сумеет оправиться после войны и вернуться на прежний уровень. А уж если она попадет под каток разорения еще раз – вообще без шансов. Так что нужно начинать думать в этом направлении. Неплохо было бы иметь «крышу». Но чего такого ценного наша маленькая страна может предложить, чтобы другое государство стало из-за Курляндии впрягаться в войну со шведами?
Старая пословица предупреждает, что если не кормить свою армию, то тебе же хуже будет. Но что, если страна слишком маленькая? И содержать огромную армию просто не имеет возможности? Всю свою прошлую жизнь я прожил в большом государстве, которое могло за себя постоять. И оказаться маленьким пушистым кроликом, возле которого кружат сразу три хищника – ощущение не из приятных. Речь Посполитая еще ладно, мы и так их вассалы. Но ни Швеция, ни Россия не откажутся прихватить то, что плохо лежит.
В принципе, если наладить нормальную разведку, о вражеских планах нападения можно узнать заранее. Тут вообще не очень серьезно относятся к сохранению военных и иных тайн. А имея много денег, можно привлечь к решению проблемы наемников. В Европе крутится куча народа, которая не умеет ничего, кроме как сражаться и убивать. И, что характерно, и не хочет уметь. Но такой номер пройдет один раз, максимум два. Постоянно пользоваться наемниками опасно. Они никогда не будут думать о благе страны, за которую сражаются.
