Героев не убивали - страница 14

“В чёрно-чёрной стороне, в чёрно-чёрном месте…”

Свадебная речь королевы, написанная заранее, до сих пор лежала у Эдмунда в кармане. Она была написана от лица героя Джефферса, томящегося в застенках Иудефъяка.

Эдмунд знал Агнесс всего ничего, но уже хотел её придушить.

– Зачем ты послал его еб*ать эту бл*дь…?

“Да что с ним такое”? Да, мысль о том, что гвардийка сейчас получает удовольствие от паррика, причиняет боль сходную с зубной, но причём здесь Итсуми? Он-то как раз попал в яблочко, это Цаччария дурак. Если паррики считают Джефферса Королём Гвардийским на том основании, что он единственный из крупных вождей пришёл на помощь паррикам – несусветная чушь с гвардийской точки зрения, но Эдмунду нравилось – то соответствующий ему солдат является единственно законным правителем рыцарей. А, следовательно, королева получает право называться таковой только по заключению брака! Сам бы он, даром что генерал, никогда до такого не додумался. А Итсуми смог!

Эдмунд вспомнил, как выглядела тварь, когда любимый рядовой Хёнинга нахлобучил ей тиару, (ещё и придерживал, чтобы не свалилась!) и у него отлегло от сердца.

– На самом деле тебя беспокоит Модест, резервная армия и Фердинанд Грека.

Друзья сидели прямо на площади Раскрытия, опираясь спинами о стены Штаба.

Улицы Ставки опустели. Город спал, мучаясь надеждой и страхом, не ведая о военном вестнике, уже написанном, отцензуренном и размноженном, чтобы с наступлением утра быть доставленным в каждый дом. Компанию генералам составляла только початая бутылка вина, прихваченная Эдмундом, бокалы, без обиняков поставленные прямо на брусчатку, и две упорные травинки, пробившиеся сквозь камень вопреки всему.

– Грека надо убирать

Сказал Санрэй. Нет, Эдмунд.

И вновь удивился сам себе. Фердинанда Грека? 1/3 вторичного воплощения генералиссимуса, командовавшего парриками ещё при первом его воплощении? Опытнейшего полководца, обогатившего науку Милитарии десятком изумительных стратагем, позволявших брать рыцарские замки без изнурительных осад? Творца её побед? Эдмунд вспомнил все ошибки Грека за последние годы и с неожиданным спокойствием ответил сам себе – да. Именно об этом он должен говорить с Итсуми. Безногий Всадник Гвардии свалился со своей лошади. Жрец Побед парриков, сам того не замечая, кадит иному божеству. Старый волк,… Короче, как Иудефъяка не назови…

Влажная стена Штаба приятно холодила Эдмунду затылок, способствуя ясности мыслей.

– Пересмотреть его соответствие невозможно.

– Это да. Такой никому не подчиняться не будет.

– Остаётся натаскивание новичков или Штаб.

– В Штаб нельзя. Слишком близко к резервной армии. Старик может впасть в искушение…

– Модест, я понимаю, уже впал…

Санрэй говорил то, что Эдмунд, успокоившись, сказал бы сам себе – и в какой-то момент Айсланцу даже стало казаться, что он один. Сидит, прихлёбывает вино, приправленное настоявшейся в тумане взвесью, и наводит порядок в своей голове.

Гвардийская компания в её настоящем виде не отвечает интересам…. просрана, чего юлить. Не выиграв ни одного крупного сражения, рыцари повисли на руках у Грека, будто чудовищные раки. Сохранять такое положение в преддверье решительного наступления митисийцев всё равно что сунуть голову в петлю. С рыцарями надо кончать, и если для этого следует поступиться захваченными территориями, или ублажать Голую Татуированную Тварь и её клевретов, так тому и быть. Эдмунд ни на грош не верил в возможность затащить гвардийцев на митисийский фронт в количестве большем, чем символическое, но союз позволял свалить на них часть забот по поддержанию скукоживающегося рыцарского. К слову, то, что подобное вообще оказалось возможным, в глазах Эдмунда служило наглядным подтверждением нелестной характеристики, данной гвардийскому народу генералиссимусом. Нечеловеки и животные, как они есть.