Герои и героизм. Опыт современного осмысления вековой проблемы - страница 23

В истории, наверное, трудно отыскать пример, так сказать, стопроцентного рыцарства. В реальности можно говорить лишь о более или менее приближенном к рыцарскому образу субъекте, что и признают безоговорочно ученые-историки. И это обстоятельство, на наш взгляд, служит первопричиной многочисленных пародий на героя-рыцаря, иронии, сарказма, смешков по адресу претендующих на этот статус и эту роль. И тем не менее известны совершенно исключительные случаи существования подлинных рыцарей «без страха и упрека». Среди них француз Баярд, в одиночку дравшийся в бою против двухсот солдат. Возвращаясь победителем с поля боя, Баярд решает провести ночь и «развеяться» с подвернувшейся девушкой, но отказывается от своего намерения, узнав, что имеет дело с дворянкой, решившейся на отчаянный шаг по крайней материальной нужде. Баярд был убит огнестрельным оружием, которым сам брезговал пользоваться. В более близкое к нам время о рыцарском благородстве можно говорить в связи с жизнью и делами принца Альберта – мужа английской королевы Виктории, писателя Джозефа Конрада, философа и ученого Бертрана Рассела.

ГЕРОЙ-АВАНТЮРИСТ. В определенном отношении герой-авантюрист является антиподом героя-рыцаря, ибо французские слова aventureux и aventurier, содержащие один корень aventur («приключение», «похождение», «рискованное предприятие»), переводятся в первом случае как «отважный», «смелый», «рискованный» («рискующий»), а во втором – не только «искатель приключений», но и «авантюрист», «проходимец», «аферист». Говоря о герое-авантюристе, мы, естественно, должны связывать это понятие с положительными значениями: отвагой, смелостью, готовностью рисковать. В то же время, учитывая, что авантюризм может заключать в себе смысл далеко не положительный и обозначать «проходимца», «афериста», то есть человека-нечестивца, необходимо иметь в виду в ряде случаев полную несовместимость героической личности и личности авантюриста. Другими словами, следует четко различать два типа авантюристов: один – это тип отважных людей, жаждущих рискованных приключений, в которых они находят, по словам поэта, «упоение в бою». Это действительные герои. Второй тип – четко выраженный антипод героя-рыцаря. Как безнравственная личность авантюрист категорически не может быть причислен к героям.

Итак, говоря о герое-авантюристе, мы должны вкладывать в это понятие исключительно положительный смысл, а тип такого героя был весьма широко распространен в цивилизованных странах практически во все эпохи. Классическим литературным представителем героя этого типа является легендарный Одиссей. И вообще надо сказать, что тип героя-авантюриста очень популярен у писателей. В мировой литературе даже утвердился особый жанр авантюрного романа (рассказа). Как решается в подобных литературных произведениях тема героя-авантюриста можно проследить на примере Робинзона Крузо – героя всемирно известного романа Даниэля Дефо.

В пантеоне героев-авантюристов много замечательных имен: Христофор Колумб, Васко да Гама, Фернан Магеллан, Семен Дежнев, Афанасий Никитин и др. С авантюрой тесно переплетены жизнь и деятельность многих известных политиков – Жанны д’Арк, Наполеона Бонапарта, Александра Меншикова, Нестора Махно и других.

Рассматривая комплекс проблем, связанных с героикой авантюризма, нельзя не заметить, что наиболее острой и трудно решаемой остается проблема нравственности: ведь героизм, как уже отмечалось выше, категория нравственная. Однако приходится считаться с двумя обстоятельствами. Во-первых, нет нравственности, единой для всех времен и народов. И то, что безнравственно в одних социальных и культурных условиях, может быть нравственным в других. И наоборот. Сравним ситуацию мира и ситуацию войны, когда на карту ставятся судьбы целых государств и народов, когда нравственные критерии отступают на второй план, а на первый выдвигается один принцип: «Победа любой ценой!». Во-вторых, авантюризм, точно так же как героизм, предполагает наличие у субъекта смелости, решительности, беззаветности, склонности к риску, к игре и прочему. Авантюра в ряде случаев становится для субъекта в равной мере, как и подвиг, неосознанно привлекательной и может точно так же, как подвиг, служить средством личностного самовыражения и самоутверждения в обществе.