Это было любимое присловье Дункана, которое Хари понимал лишь отчасти.
– Твоя проблема… – продолжал Дункан с усилием, – не в Надземном мире и даже не в этом Императоре. Твоя проблема в том… что ты Раб.
Хари раздраженно дернул плечом – это он уже слышал, и не раз. Полуслепому Дункану все казались Рабами.
– Свободы у меня столько, что хоть ложкой ешь.
– Ха! У тебя есть… больше, чем ты думаешь. Ты победишь. —
И Дункан измученно откинулся на подушки.
– Конечно, па.
– Не смей мне… поддакивать, Хари, черт… – Несколько секунд он просто дышал. – Слушай… Я расскажу тебе, как их побить. Рассказать?
– Конечно, па. – Хари подошел к кровати и наклонился над отцом. – Видишь, я слушаю. Расскажи мне, как их победить.
– Забудь… забудь правила…
Усилием воли Хари сдержал рвущееся наружу раздражение.
– В каком смысле?
– Слушай… они думают, что ты их собственность. Они думают, что ты – их и будешь делать все, что они скажут.
– Что ж, они близки к истине.
– Нет… нет, слушай… твоя жена, ты любишь ее. Ты ее любишь. – (Хари молчал – горло свело, слова не шли наружу.) – Этим они тебя и держат… и распоряжаются тобой. Но больше у них ничего против тебя нет… а они этого не знают… и думают, что все у них в порядке…
Хари напрягся, наморщил лоб, но промолчал.
– Хари, послушай меня… – в который уже раз прошептал Дункан, и его веки задрожали. – Умнейший… умнейший человек в мире однажды сказал: «Все, что совершается во имя любви, выходит за рамки добра и зла». Смекаешь? Понимаешь, в чем суть? За рамки.
Хари вздохнул. Господи, о чем он только думал? Почему решил, что чокнутый отец даст ему дельный совет? Он с отвращением покачал головой и повторил:
– Конечно, пап. За рамки. Я все понял.
– Устал. Хрр, засыпаю. Мм… Хари?
– Что?
– Ты хоть раз… говорил ей… обо мне?
«Правда есть правда, – подумал Хари. – Надо смотреть ей в глаза». Он сказал:
– Нет. Я ни разу не говорил ей о тебе.
Дункан кивнул, закрыл глаза. Его руки привычно легли так, словно были привязаны к кровати.
– Мне хочется… когда ты спасешь ее, я хочу ее увидеть. Один раз. В Сети она всегда кажется такой хорошей.
– Да, – сказал Хари, вдруг охрипнув. – Она и в жизни такая.
Бриллиантовый бальный зал на двадцатом этаже Студии сверкал и переливался радужными огнями, острые блики дрожали на лицах подписчиков Кейна. В основном это были Свободные, многие из них пришли сюда со своими надежными Инвесторами; из Бизнесменов мало кто мог похвастаться таким количеством денег или таким влиянием, чтобы разгуливать среди избранных. В Северной Америке не было Актера с более высоким индексом подписчиков, чем у Кейна: тысяча представителей высших каст вносила кругленькую сумму в сто тысяч марок за годичную ренту роскошной ложи с гарантированным просмотром семи Приключений – если, конечно, звезда не погибнет в процессе или не сломает, к примеру, ногу.
Это был клуб для избранных; десять тысяч надеющихся войти в него когда-нибудь платили Студии по тысяче марок ежегодно только за право оставаться в листе ожидания. Подписчикам давались привилегии, в том числе возможность встречи со звездой на приемах, которые устраивали перед началом каждого Приключения.
Нынешний прием, как множество других до него, проводился в стиле тематического костюмированного бала «Враги Кейна».
Хари кружил в толпе в черном кожаном костюме а-ля Кейн, он играл Кейна, цедил сквозь зубы жесткие ответы сентиментальным подписчикам, которые с мокрыми глазами подходили пожелать ему удачи, дружески хлопал по плечу тех, кто пытался давать советы.
