Герои, жертвы и злодеи. Сто лет Великой русской революции - страница 23

Во время Первой мировой войны Пуришкевич организовал санитарный поезд и был его начальником. И расхожее мнение о нем вдруг изменилось. «Война обнаружила его основную черту; ею была не ненависть к конституции или Думе, а пламенный патриотизм», – признавался впоследствии Маклаков. Его санитарные поезда заслуженно получили славу лучших. Пуришкевич заслужил искреннюю любовь и уважение среди солдат и офицеров, столкнувшихся с ним на фронте, не говоря уже о персонале своего санитарного отряда. «Удивительная энергия и замечательный организатор!», – такой отзыв оставил в своем письме Государыне Император Николай II, посетивший поезд Пуришкевича.

Другим актом патриотизма, как он сам полагал, стало участие Пуришкевича в убийстве Григория Распутина, которого монархисты считали опасной угрозой для России. В ночь на 17 декабря 1916 года Пуришкевич вместе с остальными заговорщиками – великим князем Дмитрием Павловичем и князем Феликсом Юсуповым устроили в Юсуповском дворце расправу над Распутиным. Судя по последующим рассказам участников убийства, именно Пуришкевич застрелил раненого «святого старца», когда тот попытался убежать. В результате он ненадолго стал в российском обществе чуть ли не героем.

Вот как сам Пуришкевич много позже описал в своем дневнике свой диалог с городовым, прибежавшим на выстрелы, когда убивали Распутина:

…«Служивый! – обратился я к нему. – Это ты заходил несколько времени тому назад, справиться о том, что случилось и почему стреляют?» «Так точно, ваше превосходительство!» – ответил он мне. «Ты меня знаешь?» «Так точно, – ответил он вновь, – знаю». «Кто же я такой?» «Член Государственной думы Владимир Митрофанович Пуришкевич!» «Верно! – заметил я. – А этот барин тебе знаком?» – указал я на сидевшего в том же состоянии князя Юсупова. «И их знаю», – ответил мне городовой. «Кто это?» «Его сиятельство князь Юсупов!» «Верно! Послушай, братец, – продолжал я, положив руку ему на плечо. – Ответь мне по совести: ты любишь батюшку Царя и мать Россию; ты хочешь победы русскому оружию над немцем?» «Так точно, ваше превосходительство, – ответил он. – Люблю Царя и Отечество и хочу победы русскому оружию». «А знаешь ли ты, – продолжал я, – кто злейший враг Царя и России, кто мешает нам воевать, кто нам сажает Штюрмеров и всяких немцев в правители, кто Царицу в руки забрал и через нее расправляется с Россией?» Лицо городового сразу оживилось. «Так точно, – говорит, – знаю, Гришка Распутин!» «Ну, братец, его уже нет: мы его убили и стреляли сейчас по нем. Ты слышал; но можешь сказать, если тебя спросят – знать не знаю и ведать не ведаю! Сумеешь ли ты нас не выдать и молчать?»…

После Февральской революции Пуришкевич оказался, чуть ли не единственным правым деятелем, удержавшимся на плаву. Но бывшие единомышленники в большинстве своем от него отвернулись, а новая власть, которой Пуришкевич усердно доказывал свою лояльность, не нуждалась в столь неуравновешенном и непредсказуемом союзнике.

После Октябрьской революции он ушёл в подполье и попробовал организовать заговор с целью свержения Советской власти. Скрывался в Петрограде с поддельным паспортом. 18 ноября Пуришкевич был арестован в гостинице «Россия» по обвинению в контрреволюционном заговоре. Приговор оказался на редкость мягким: 4 года принудительных общественных работ при тюрьме. Но уже 17 апреля Пуришкевича выпустили из тюрьмы, взяв честное слово о неучастии в политической деятельности. А 1 мая по декрету Петроградского Совета Пуришкевич был амнистирован.